Мои новоизобретённые ваншипы

[Ветреный Котён]

Так как вообще люблю всякие ретро-редкости, то решил расширить разнообразие конструкций ваншипов, и так представляющих собой весьма потрясные технические гибриды.


Это ваншип-амфибия. Чем-то напоминает рекордную лодку, построенную итальянским инженером Ахилле Кастольди. Как бы Винсент Алзай решил бороться за власть и создал мощный флот ваншипов, и для этой цели вырыл множество каналов, где хранилась вода для приготовления раствора клавдии, а по совместительству они служили аэродромами.


Это ваншип-кран. Что-то вроде вертолёта-крана Сикорски-Тах с кабиной от английского Торникрофта поздней модели (потому что более обтекаемая). Служит для транспортировки повреждённых ваншипов, но так же может применяться для перемещения негабаритных грузов на небольшие расстояния, погрузки и рагрузки больших кораблей и прочих целей.

Также дань моего увлечения стимпанком.

Замок, Который Стоит На Облаке. Обиталище меНЯ и моих девочек (очень злых). В Замке находятся различные сложные технические приспособления - резонатор Гельмгольца, аналоговое механическое вычислительное устройство Бэббиджа, элементы Бунзена, аппарат Румкорфа, пушка для забрасывания метеозондов.




Ребята из команды воздушного крейсера, который уже давно не получает приказов от командования и каких-либо известий с родины и мотается чёрт-те-где в полном отрыве от реальности. Теоретически может залететь и в наш мир.


Улица некоего города, служащего заповедником различных редкостных артефактов, где найдётся место совершенно любой технической причуде, так что там никого не удивит соседство современного Порше или Лотуса с паровиком братьев Стэнли, а также джентльмена в цилиндре с девчонкой в миниюбке и с розовыми волосами.

---

Last Exile AMV

[-=Maestro=-]

Название: Last Exile Story

Автор: Maestro Katrine
Фэндом: Last Exile
Music: "Skillet"
Тип: AMV
Тайминг: 5:37

Это мое второе АМВ, посвященное аниме "Last Exile" (первой была чиби-амв-шка о детстве Дио и Люссиолы, своего рода "проба пера")).

Знаю, что и это видео нельзя назвать абсолютно идеальным (есть ошибки, все-таки я еще учусь))… Но тем не менее, результатом я довольна)
Надеюсь, найдутся те, кому тоже понравилось*^^* ….

P.S.

Меил Ру убрал 40% качества видео. Но в отличие от Ютуба, он не заблокировал звуковую дорожку. За что я ему все-таки благодарна).

@темы: AMV, Last Exile

---

Персонажи Last Exile женского пола носят под одеждой кавайные штанишки ^^

[Ветреный Котён]

---

Артефакты в аниме и в жизни.

[Ветреный Котён]

Интересный дизайн у ваншипов. И легко угадывается прообраз.


Надо думать, среди обитателей Престола были потомки Гордона Бьёрига.


Винсент пользовался вот такой портативной кофеваркой со спиртовой горелкой.


А на рубеже прошлого и позапрошлого веков выбирать не приходилось - розеток в домах ещё не было. Как и на заброшенном маяке, где Винсент назначил рандеву Алексу.



Телефонный аппарат Белла, фонограф Эдисона, фотокамеры по типу старого софетского Фотокора, ранних моделей Лейки и Кодака - достаточно известные предметы, чтобы требовать пояснений.

Вычислительный механизм на крейсере "Клайм Солайс" напоминает конструкцию английского изобретателя Чарльза Бэббиджа, кстати, он предложил своё изобретение Британскому Адмиралтейству и предполагал прежде всего оборонное значение своего детища.



Кстати, в истории встречались военные корабли, носившие имя "Клайм Солайс". Вот один из них - галера XVI века.

---

Летное училище. Сбываются мечты, однако^_^

[Жюльет]

Любителям писать, фантазировать и поклонникам "Last Exile" представляем ролевую игру. Тем, кто в детстве мечтал быть летчиками и космонавтами, посвящается))))

---

Мне сделали подарок, решил поделиться!

[Дио]

10.07.2009 в 23:20

Пишет  Andrew Ash [ONCE AGAIN DELETED USER]:

Дорогой Дио, эт - тебе :)))

вторая

я не волшебник, я только учусь ))))

@темы: видео, Дио, Люсиола

---

Начало партии.

[zerinten]

Фэндом: Last Exile
Название: Начало партии.
Автор: Zerinten
E-mail: zerinten собачка yandex.ru
Бета: .Рен ака Saviri, Дио
Персонажи: Дельфина Эраклеа, Цикада, Алекс Роу
Саммари: Дельфина еще не стала Маэстро. Она выполняет поручение и после того, как важное послание было доставлено, решает принять участие в гонках на первенство Норикии.
Рейтинг: PG
Размер: мини
Направленность: джен

Огромное спасибо моей музе, .Рен ака Saviri за помощь в редактировании.
И огромное спасибо Дио за бесценные консультации.

Примечание автора:
Фик задумывался как тетралогия. В настоящий момент выкладывается первая часть. Будет ли продолжение - зависит от читателей.
В качестве названия в настоящий момент использовано название первой части.

Начало партии

Начало партии

Что находится за Небесами?
Мистериум Дома Эраклеа

Экспериментальный образец был уже практически готов. Собственно, полевые испытания – те, что состоятся завтра днем – как раз и призваны определить степень его готовности. Дельфина смахнула с борта «звездочки» несуществующую пылинку и полюбовалась собственной работой. Прекрасно. Главное, чтобы хватало тяги – мощность усовершенствованного двигателя в несколько раз превосходила стандартные модели такого рода машин. Так. А это что? Ведущий двигатель тянет на себя больше воды. Еще один оборот вхолостую – и впрямь, на него расход воды в два раза выше. Где-то ошибка, а искать ее сейчас… Дельфина с досады прикусила губу.

- Госпожа Дельфина, вас искал господин Мариус, - Цикада появился незаметно, ни одним неосторожным движением себя не выдав.

Дельфина на секунду задумалась: а мог ли Цикада уже давно здесь находиться? Наблюдать за ней? Нет, вряд ли. Приказы Маэстро Мариуса всегда и всеми выполнялись без промедлений. Дельфина легко поднялась на ноги. Цикада не позволил себе ни единого жеста, не говоря уже о словах. Но его осуждение буквально ощущалось физически, неприятно обжигая скулы: не пристало госпоже из Дома Эраклеа вести себя подобно простому механику. Пусть даже госпоже и позволено практически все, что ей заблагорассудится. Дельфина резко вскинула голову и посмотрела прямо в лицо Цикаде, вынуждая того опустить взгляд. Сомнительная победа – но с Цикадой уже и это достижение.

Пока силовая установка, тихо урча, поднимала их из ангара, Дельфина думала о Цикаде. Госпоже Эраклеа исполнилось четыре года, когда ей подарили слугу. Тот был старше ее на три года и, опустившись перед новой хозяйкой на одно колено, исподтишка разглядывал ту из-под длинной челки. Имя Цикаде она подбирала долго – несколько дней. Дельфина гордо ходила по ведущему кораблю Гильдии, косилась на тенью следующего за ней мальчика и все никак не могла определиться. Когда же имя наконец было дано, она смеялась, чуть ли не подпрыгивая от радости. Даже Цикада улыбнулся – ведь у него появилось имя.

Дельфина чуть дернулась, когда силовая установка доставила их к месту назначения. Цикада предупредительно держался у госпожи за спиной, но Дельфина не обольщалась. Да, он услужлив – без заискиваний – и послушен, к тому же – великолепный боец. Но она совершенно точно знала, что верность Цикады принадлежит не ей. Цикада верен Маэстро.

- Господин Мариус, - вежливое приветствие, церемонный поклон. Цикада дожидается за дверями – и Дельфина искренне рада этому.

- Дельфина, - Маэстро Мариус кивнул в ответ. – Ты работаешь над модификацией двигателя.

Дельфина вздрогнула: в голосе Маэстро не было вопросительных интонаций, лишь утверждение. Она поспешно кивнула, пожалуй, поспешнее, чем надо бы. Но Маэстро на сей раз не обратил внимания на несоблюдение этикета.

- Дельфина, - после небольшой паузы продолжил Маэстро, - у меня есть для тебя поручение. Полагаю, для твоего ваншипа это будет гораздо лучшей проверкой, нежели полевые испытания.

Дельфина склонила голову, надеясь, что успела до того, как ее выдали загоревшиеся глаза. Да! Ее триумфа не умалял даже тот факт, что ее навигатором в этом – как и во всех прочих – полете будет Цикада.

- Доставишь послание, - продолжал между тем Маэстро. – На пять звезд. В Норикию, герцогу Нолзу – он как раз прибудет туда на несколько дней.

Дельфина склонила голову еще ниже.

- Ответа дожидаться не нужно.

- Слушаюсь, Маэстро Мариус, - напевно откликнулась Дельфина.

Мариус внимательно посмотрел на нее и отпустил, небрежно взмахнув рукой.

Уже выйдя из апартаментов Маэстро, Дельфина сперва отошла на несколько шагов, и только потом позволила себе радостно покружиться.

- Мы летим в Норикию, Цикада.

Поймав его за руку, Дельфина закружила и слугу:

- Тебе разве не радостно, Цикада?

- Радостно, госпожа Дельфина, - бесстрастно откликнулся Цикада. И это несколько отрезвило госпожу Эраклеа. Впрочем, не настолько, чтобы она остановилась.

- Завтра утром, Цикада. Не забудешь? – и она беззаботно рассмеялась.

- Не забуду, госпожа Дельфина, - склонил голову тот.

- Тогда проводи меня в ангар, я займусь проверкой ваншипа, - приказала девушка. – А ты позаботься о воде и припасах.

- Дорога до Норикии занимает не так много времени, госпожа Дельфина.

- Ответа на послание не будет. Возвращаться сразу после выполнения задания тоже не говорили. Понимаешь, Цикада?

Цикада кивнул и – благо, они уже успели вернуться в ангар – наконец-то ушел. Только тогда Дельфина позволила себе слегка расслабить спину.

***

Утро у Дельфины началось много раньше, чем это было действительно необходимо. Неполадка с перерасходом воды была устранена еще вчера: три часа поисков и еще полчаса на работу над ней – но девушке нужно было убедиться, что ваншип находится в хорошем техническом состоянии и способен выдержать дорогу до Норикии и обратно. И что после этого у него останется еще немалый запас прочности.

Цикада появился уже после того, как предварительный осмотр «звездочки» был завершен.

- Госпожа Дельфина, - он церемонно склонил голову.

- Доброе утро, Цикада, - девушка даже не обернулась на голос. Цикаде доставляло особое удовольствие появляться у нее за спиной. Оба они прекрасно знали, что ей это категорически не нравится – не в последнюю очередь потому, что Цикада был слишком хорош, за его перемещениями в пространстве могли уследить лишь равные ему профессионалы. А таковых –несмотря на его юность – было не так уж много. Разумеется, Дельфина в любой момент могла отдать приказ. Тогда Цикада не посмел бы подойти к ней со спины. Но и сама Дельфина, и – что гораздо хуже – Цикада понимали, что она не станет этого делать. Попросту потому, что не пожелает открыто признать за собой подобную слабость.

- Цикада, - оборачиваться и не потребовалось. Мгновением спустя он стоял уже прямо напротив нее. Стоял, почтительно опустив глаза. – Цикада, ты готов?

- Да, госпожа Дельфина.

- Прекрасно. Значит, мы вылетаем, - внутри зарождалось глухое раздражение, но Дельфина усилием воли подавила его.

- Нам необходимо будет пройти по одному из боковых течений Грандстрима, - бесстрастно проинформировал Цикада, занимая свое место навигатора «звездочки».

- Да, - Дельфина серьезно кивнула. – Мы пролетим по воздушному коридору А-12 и выйдем из Грандстрима у Клыка Дракона.

Цикада слегка прикрыл глаза. Дельфина поняла, что он мысленно восстановил в памяти карту течений Гранстрима и прослеживает предполагаемый путь. Наконец Цикада повернул голову к ней.

- Да, госпожа Дельфина. Это хороший вариант.

Это она прекрасно знала и сама. Итак, в полет!

«Звездочка», над которой работала Дельфина, была неплохо приспособлена для полетов через Грандстрим. Правда, попади корабль в поток с пресловутыми ста сорока узлами – и долго бы он не продержался. Впрочем, на то Дельфина и хороший пилот. А Цикаде, при всем его отношении к полетам, в искусстве навигации можно было доверять.

Воздушный коридор А-12 был одним из используемых Гильдией коридоров. Главным образом потому, что его всегда наполняло огромное количество птиц – своеобразная гарантия его безопасности. Дельфина уверенно маневрировала между стайками чаек, летящими по направлению Дизет-Анатоль. Несмотря на то, что в Грандстриме отсутствовала четкая градация на «верх/низ», приборы, разработанные Гильдией, исправно показывали положение и направление. Очередной рывок – и Грандстрим преодолен. Дельфина широко улыбнулась.

- Впереди – Клык Дракона, госпожа Дельфина, - сухо произнес голос Цикады. Улыбка Дельфины стала еще шире. И она резко бросила «звездочку» вниз.

- Возросла нагрузка на ведущий двигатель, госпожа Дельфина, - спокойствие Цикады злит. Не дает в полной мере получить удовольствие от резкого пикирования. В который уже раз Дельфина задалась вопросом: как же можно настолько не чувствовать небо? Не получать радости от полета? Небо дает иллюзию свободы. Пусть, иллюзию – но и ее вполне достаточно, чтобы на время забыть и забыться.

- Мы летим, летим, Цикада! – кричать нет ни малейшей необходимости. Но Дельфина не может удержать бьющие через край эмоции.

Горка, бочка, восьмерка, петля…

Дельфина смеялась, легко огибая скалы. Пару раз они проходили настолько близко, что, кажется, будь у нее не «звездочка», а обычный анатольский ваншип, то протяни руку – и коснешься горной породы. Однако со «звездочкой» подобные фокусы не пройдут – и пилот, и навигатор надежно упрятаны в недра машины.

- Госпожа Дельфина, мы должны доставить послание. Не стоит так рисковать, пока задание не выполнено.

- Стоит, Цикада, - уверенно отозвалась Дельфина и рассмеялась. – Неужели ты и впрямь думаешь, что для нас с тобой Клык Дракона может представлять опасность?

Но Цикада не ответил – впрочем, в этом и не было необходимости. Дельфина подняла «звездочку» чуть выше и выровняла ее. Начинались земли Норикии.

***

- Поворот направо, госпожа Дельфина.

- Дальше? – откликнулась она.

Корабль герцога Нолза находился чуть в стороне от города, в доках. По данным Гильдии, «Стремительный» в ремонте не нуждался. Однако у герцога было свое мнение на сей счет. Впрочем, Дельфина подозревала, что это всего лишь предлог. Но зачем герцогу Нолзу могло понадобиться привести корабль в Норикию? Разве что… Дельфина чуть нахмурилась. Не ради же этого послания? Тогда что еще? Ладно. Не важно. Пока – не важно.

Дельфина остановила «звездочку» неподалеку от особняка.

- Здесь, госпожа Дельфина.

Дельфина кивнула, позабыв на секунду, что Цикада не может ее видеть. Парк при поместье был красив – почти как одно из творений Гильдии. Дельфина и не думала, что у обычных анатольских дворян может быть нечто подобное. Интересно. Девушка посадила «звездочку» прямо на траву – мягкую, сочную, зеленую траву. Легко выскользнув из кабины пилота – и не обращая при этом ни малейшего внимания на предостерегающее восклицание Цикады – Дельфина опустилась на одно колено прямо на зеленый покров.

- Цикада, ты только взгляни! – восторженно воскликнула она. На бегущих прямо к ним солдат она даже не смотрела. Белые одежды Гильдии – защита надежнее иных щитов. – Цикада, эти цветы прекрасны!

- Госпожа Дельфина, - голос Цикады как обычно бесстрастен.

- Да, Цикада, - с сожалением оторвалась она созерцания цветов. – Ты прав, - и она выпрямилась.

Солдаты мялись неподалеку, пытаясь выглядеть грозно. С врагом, несомненно, они разобрались бы тут же, прямо на месте. Но в данной ситуации… Дельфину это начинало забавлять.

- Госпожа… эээ… - неуверенно начал одни из солдат. Видимо, тот, что посмелее. Дельфина одарила его холодным взглядом. О, нет – она не собиралась облегчать их задачу.

- Госпожа Дельфина Эраклеа является посланницей Гильдии, - чуть выступив вперед, вмешался Цикада. – Вы не собираетесь оскорблять Гильдию, угрожая оружием ее посланнице, - это не вопрос, это утверждение. Все верно. Цикада с легкостью нейтрализует малейшую угрозу. А оскорблений Гильдия не прощает.

- У меня послание герцогу Нолзу от Маэстро Мариуса. Проводите, - велела Дельфина, наблюдая за тем, как солдаты вытягиваются по струнке, пытаясь держать руки подальше от ружей. Те повиновались мгновенно – вероятно, мечтали как можно скорее избавиться от общества столь страшных гостей. От этой мысли Дельфина едва не рассмеялась вслух.

Герцог Нолз встретил посланников в одном из залов. Он стоял у окна, когда те вошли.

- Здравствуйте, госпожа Эраклеа, - церемонно склонил голову он.

- Здравствуйте, герцог, - в тон ему откликнулась Дельфина. Несомненно, Маэстро Мариус наблюдает сейчас за встречей. Пусть видит: ее невозможно обвинить в том, что она не следует этикету.

- Поражен, - задумчиво посмотрел герцог Нолз прямо на нее, - фактом, кто именно доставляет сегодня мне послание от Гильдии.

Дельфина мысленно отметила, что, оказывается, Гильдия поддерживает контакт с герцогом уже давно. Если представится возможность, было бы нелишним разобраться, в чем именно тут дело. Кроме того, ее собеседник прекрасно знает, с кем имеет честь разговаривать. Интересно. Как правило, Гильдия не афишировала своих внутренних дел перед посторонними.

- Примите, пожалуйста, послание, - не ответив на слова герцога, но не оставив их без внимания, Дельфина чуть склонила голову и протянула Нолзу запечатанный свиток.

Дождавшись, когда герцог осторожно возьмет послание из ее рук, Дельфина продолжила:

- Ответ не нужен.

Герцог задумчиво кивнул.

- Примите, пожалуйста, вашу награду, - и он указал в сторону небольшого стола. На нем лежал внушительного вида кошель. Дельфина мысленно расхохоталась. Да уж. Это можно бы было счесть и оскорблением. Впрочем… Пожалуй, она сохранит кошель как забавный сувенир.

- Цикада, - чуть оглянувшись в сторону безмолвно стоящего у нее за спиной слуги, произнесла Дельфина.

Тот – все так же молча – взял оплату.

- До свидания, герцог, - сказала Дельфина, после чего развернулась и ушла. Цикада последовал за ней.

Герцог, глядя им вслед, провел пальцами по печати на свитке.

На обратном пути Дельфину и Цикаду солдаты уже не сопровождали – видимо, во время беседы гильдийцев с герцогом военным успели отдать соответствующий приказ.

Устроившись в «звездочке», Дельфина задумчиво сказала:

- Цикада, мы летим в город. Я хочу немного погулять.

***

- Маэстро Мариус, отозвать госпожу Дельфину в Гильдию? Задание она уже выполнила…

- Нет, - откликнулся Мариус. В экране видеонаблюдения Дельфина и Цикада направили «звездочку» к городу. – Пусть. Нам сейчас это только на руку. Дом Эраклеа может спутать все карты.

Маэстро провел рукой по подбородку. Чем дольше Дом Эраклеа будет пребывать в неведении – тем лучше. Собственно, он и отправил с этим поручением именно Дельфину только затем, чтобы на время удалить ее из Гильдии. Впрочем, разумеется, это было не единственной – да и не самой значимой – причиной.

Маэстро Мариус задумчиво покачал головой. Ему не понравился ход разговора между Дельфиной Эраклеа и герцогом Нолзом. Герцог дал ей понять, что ему известно, кто она такая. И намекнул, что доставленное ею послание – далеко не первое. Мариус нахмурился. Что это? Попытки подстраховаться? Герцог умен; то, что в настоящий момент он является союзником, не делает его менее опасным противником. Хотя с его стороны и несколько наивно пытаться манипулировать Домами.

Впрочем, Маэстро Мариус не собирался выпускать герцога и его действия из виду. Не в этой партии.

***

Дельфина оставила «звездочку» неподалеку от города – ей хотелось пройтись пешком. Молчание Цикады было тяжелым, неодобрительным. Но пока оно оставалось молчанием – Дельфину это не волновало. Когда мягкую траву сменил асфальт, Дельфина пробежалась по нему и пару раз подпрыгнула, не обращая внимания ни на людей вокруг, ни на Цикаду, тенью скользящего за ней.

Примерно час спустя Дельфина устала. Узкие улочки пригорода и широкие мостовые центра уже не казались ей столь привлекательными и интересными: воздух вокруг был пыльным, а от асфальта шел неприятный жар. То, что на Цикаду это все никак не действовало, тоже неимоверно раздражало.

- Так, все, - Дельфина остановилась и сердито притопнула ногой. Во взгляде Цикады, направленном на нее, ей привиделась насмешка. Она повела плечами.

- Госпожа Дельфина? – сдержанный вопрос.

- Мы идем в бар, - объявила она. Цикада кивнул.

Бар найти оказалось не так-то просто. И обнаружил его, к некоторому неудовольствию Дельфины, именно Цикада.

Заказав у изумленного хозяина еду и самую чистую воду для себя и Цикады, госпожа Эраклеа положила руки на стол и устроила на них голову. В баре было шумно, но Дельфина не прислушивалась к ведущимся вокруг разговорам. До тех пор, пока…

- Его ваншип слишком тяжел… Двигатели…

- Да у него нет ни малейшего шанса…

- Гонки на первенство Норикии…

Дельфина резко вскинула голову и широко распахнутыми, сияющими глазами посмотрела на Цикаду.

- Цикада, мы примем участие в гонках на приз Норикии!

- Госпожа Дельфина, но…

Дельфина яростно мотнула головой.

- Мы. Участвуем. В первенстве. Норикии, - четко выговаривая каждое слово, повторила она.

- Как пожелаете, госпожа Дельфина, - после небольшой паузы кивнул Цикада. Дельфина нервно фыркнула и переключилась на еду – благо, ее как раз приготовили. Цикада кинул на госпожу задумчивый взгляд и тоже приступил к трапезе.

***

«Звездочка» принимать участие в гонках, само собой, не могла – слишком уж технологии Гильдии превосходили разработки анатольских механиков. Дельфине же было интересно играть при прочих равных условиях. Поэтому сразу после обеда она узнала у хозяина, где можно снять жилье. А также, не знает ли он, у кого можно купить ваншип. Тот знал. А потому, разобравшись с остальными вопросами, Дельфина с Цикадой отправились на поиски транспорта.

Откровенно говоря, ваншип был не самой последней модели. Состояние его тоже оставляло желать лучшего. Едва только увидев этот ваншип, Дельфина засомневалась, а стоит ли вообще его брать. Но почти сразу же ее лицо просветлело – это был вызов. За те два дня, что оставались до гонок, привести машину в порядок было практически нереально. А значит, безумно интересно и захватывающе. Цикада, в отличие от Дельфины, работал без особого энтузиазма – однако же ни разу не дал повода себя упрекнуть. Так что, к соревнованиям ваншип оказался целиком и полностью готов – насколько это вообще было возможно для такого типа машины.

Квалификацию они пропустили. Зато когда гильдийцы появились в числе участников соревнований… Нет, разумеется, слухи ходили всякие. Однако всерьез в подобное никто не верил.

В полнейшей тишине – после выхода гильдийцев смолкли даже шепотки – Дельфина провела свой ваншип и поставила его в последнем ряду.

- Доброго дня, - приветственно махнув рукой, из соседнего ваншипа высунулся молодой темноволосый пилот. – Какие у нас сегодня интересные противники! Не думал, что вы летаете на чем-то еще, кроме «звездочек»! – в его голосе не было ни капли насмешки. Лишь азарт и любопытство.

- Доброго, - легко откликнулась Дельфина. И любовно провела рукой по борту своего ваншипа – за время ремонта она практически сроднилась с машиной. – И не только летаем! Мы еще и оставляем остальные экипажи далеко в хвосте!

- Значит, мне придется постараться, - серьезно кивнул ее собеседник. – Алекс Роу. Для меня честь быть вашим противником в этот день.

- Дельфина Эраклеа, - чуть удивленно кивнула Дельфина.

- Победит сильнейший, - отсалютовал ей Алекс и, сев на место, надел шлем.

Дельфина покачала головой и активировала шлем на своем комбинезоне.

- Цикада, - скомандовала она, - следи за уровнем воды и нагрузкой на клавдиевый резонатор.

- Слушаюсь, госпожа Дельфина, - кажется, Цикаде и самому начинала нравиться эта авантюра. Дельфина улыбнулась.

Тем временем, объявили готовность к старту. Дельфина положила руки на штурвал и мягко подняла машину в воздух. Отсчет. И в нужный момент ваншипы рванулись вперед. Дельфина хищно улыбнулась и пропустила Алекса вперед.

- Цикада?

- В тридцати метрах – поворот направо на двадцать градусов. Еще в десяти метрах – препятствие. Обходить снизу. Далее, пятнадцать метров, поворот на шестьдесят пять градусов. И сразу же – вверх на сорок, госпожа Дельфина.

- Поняла.

Алекс шел хорошо. Дельфина одобрительно фыркнула – он уже получил неплохое преимущество. Что ж, самое время заявить о себе. Одного из участников она обошла прямо на повороте – не сбавляя скорости, благо соотношение ее мастерства и подкорректированного баланса ваншипа позволяли без особого труда проворачивать подобные фокусы. Следующий экипаж шарахнулся от нее, когда она начала заводить машину на препятствие, отчего зацепил краем борта скалу и сошел с трассы. Дельфина только поморщилась на столь явный непрофессионализм.

- Шестьдесят метров по прямой, - добавил Цикада. – Затем будет выход из города к туннелям – там повороты стандартные – и лесная полоса, где можно будет обходить соперников сверху, госпожа Дельфина.

- Принято.

Пять метров. Четыре. Три. Два. Дельфина резко сбросила скорость. Один. Поворот на силе инерции – и резкое ускорение. Выровнять хвост ваншипа…

- Двигатели?

- В норме, госпожа Дельфина.

Дельфина кивнула. На этом повороте они оставили позади сразу двоих. В канализационные туннели их ваншип влетел, чуть отставая от очередного противника. Когда машина летела над водой, Дельфина восхищенно вскрикнула и, не в силах удержаться, ненадолго перевернула ваншип. В воде – кусочки Клавдия, поэтому она мерцает синим.

- Посмотри, как прекрасно, Цикада!

- Госпожа Дельфина, в двух метрах от нас – еще один экипаж.

Голос Цикады, как обычно, действует отрезвляюще. Дельфина выровняла машину и бросила ее вперед. Вверх, почти вплотную к потолку, и на очередном повороте – не сбавляя скорости, вокруг своей оси, гася инерцию.

- Следующие?

- Дальше, госпожа Дельфина, их мы нагоним только у лесной зоны.

Дельфина кивнула и погладила штурвал. Ваншип держался молодцом.

После туннелей яркий дневной свет бил в глаза. Дельфина отрегулировала затемнение шлема. Пока они шли ровно, постепенно догоняя тех немногих, кто продолжал держаться впереди.

Они обошли соперников справа – с той стороны, где было больше веток. Но оттуда и не ожидали подвоха, полагая, что в эти заросли никто сунуться просто не рискнет. Однако Дельфина, прикусив губу, практически идеально провела маневры – их ваншип зацепил лишь одну ветку, да и та была тонким прутиком.

Долина Смерти носила столь грозное название не зря – неумелому пилоту там делать было попросту нечего. Равно как и неумелому навигатору. Дельфина рассмеялась – тут же напрочь сбив дыхание под потоками ветра – и красиво, почти рисуясь, прошла ущелье. Небо – над головой. Под ваншипом – острые скалы. Прекрасно! Прекрасно! Прекрасно!

Между тем, впереди оставался только ваншип Алекса.

- Дальше?

- Два поворота – не превышают сорока градусов, пятьдесят метров по прямой, две узких улицы в городской черте и финиш, госпожа Дельфина.

- Ясно.

Дельфина прикусила губу. Теперь борьба шла только между нею и Роу. На поворотах можно выиграть время за счет маневренности, на прямой – за счет скорости. Но решится все именно на улочках и ближе к финишу.

- Цикада, следи за нагрузкой. Перед городом будет резкое ускорение.

- Да, госпожа Дельфина.

Повороты были пройдены идеально. Правда, Алекс тоже оказался очень хорошим пилотом. Дельфина чувствовала, как азарт все сильнее охватывает ее. Ускорение – и уже возле города два ваншипа почти сравнялись. Почти. Но Алекс все еще шел впереди. На улицах – не развернуться. Не обойти соперника. Рывок вверх-вниз в данном случае – бесполезная потеря скорости и времени. Дельфина терпеливо выжидала и вела машину след в след машине Алекса. Наконец они вылетели за пределы улочек – на финишную прямую. Сцепив зубы, Дельфина постаралась выжать из ваншипа все, на что тот был способен. Но и у Алекса оказался припрятан туз в рукаве – Ускоритель. Роу до последнего момента не использовал его, тогда как Дельфина воспользовалась им уже дважды. Впрочем… Еще ненадолго – но ускорителя должно хватить…

Дельфина летела, чувствуя себя саму уже чуть ли не ветром, и мысленно отсчитывала метры до финиша. Есть.

Дельфина изумленно посмотрела на Алекса. Тот ответил ей не менее изумленным взглядом. Такого в гонках за приз Норикии, пожалуй, еще не случалось – два пилота финишировали одновременно.

- Спасибо за то, что разделили сегодня со мной небо, - серьезно кивнул Алекс. – Я был бы счастлив, если бы нам довелось полетать вместе.

Дельфина на секунду растерялась, но Алекс, кажется, и не ждал от нее ответа. Впрочем, она откликнулась.

- Вы хороший пилот и лететь в одном небе с вами было поистине прекрасно.

Алекс благодарно улыбнулся и отвел свой ваншип в сторону. Вечером будут чествования победителей, ну а пока…

- Цикада! А мы ведь победили!

Цикада ровно кивнул, но видно было, что и он тоже доволен. Хотя ему и не понравилось то, что победу они вынуждены делить с анатольским пилотом.

- Цикада, мы остаемся в Норикии еще ненадолго! – решительно объявила Дельфина и радостно рассмеялась.

@темы: Маэстро Дельфина, Цикада, фанфикш

---

[Анна Чичибабина]

Продолжение этого безобразия.
sylvana.diary.ru/p61665112.htm

Глава 4. Искренне, Неколебимо, Прекрасно.

"Что случилось? Я думала, ты готовишь кофе..."

София весьма удивилась, увидев Алекса в дверях с непробиваемо-каменным лицом, спустя несколько минут после ухода Винсента.

"Винс меня выставил," - ответил он на безмолвный вопрос Первого Помощника.

"О...?"

Зрачки Алекса опасно сузились, как бы предупреждая не доставать Капитана более.

"Ну значит будем его ждать"

Она остановилась, чтобы оградить себя от огорчений, доставляемых отношением к ней бывшего начальника, и начала перебирать ворох бумаг.

Снаружи было облачно, пасмурно, дул ветер, вид за окном словно обострял холодную жестокую апатию. Яркая вспышка и последовавший за ним яростный грохот… Ливень отчаянно барабанил по обшивке корабля, унылые облака обложили небо. Мужчина, опустошаемый любовью и давно умершей женщине, и женщина живая, готовая разделить его надежды были заперты в одной комнате. И тишина.

И три стихии природы молились…

«Мои поздравления!»

София не поверила ушам.

«Извини?» - она перевела взгляд от бумаг на Алекса.

На мгновение они встретились взглядами.
«Твоя коронация… поздравляю…», - пробормотал он, выражение его лица снова стало равнодушным.
«Меня не предупредили… этим утром, в общем я не знал, что ты там находилась…»

Факт, что такой немногословный Алекс первым начал разговор удивил Софию даже больше, чем неосведомленность капитана о церемонии.

Эти слова не были горькими, но казались искренними.
Дружеские слова, ничего больше, но они были как бальзам на душу. Словно оазис, утоляющий жажду понимания, усиливал в ней веру, что в один прекрасный день он придет к ней и утолит ее желание, заключит ее в объятия и согреет ее в холодный час нежной любовью и закроет от неба.

Улыбка непроизвольно расползлась на лице императрицы.
«Спасибо!»

Громы и молнии, пусть молитвы пусть будут услышаны!

Тишина. Не стало ни грома, ни всполохов света, и дождь стал на мгновение тише, словно пытаясь успокоить чувства Софии.

Серые жуткие стальные стены каюты Алекса и дождь, отстукивающий спокойный ритм по телу корабля, создавали прекрасное безумие и полное спокойствие, столь ненавистное Адмиралом Алзеем. А София не смела нарушить его.

Оперевшись на подлокотник, София сделала глубокий вдох. Несколько минут наедине с капитаном казались часами. Она заметила, что Алекс не издал ни единого звука, даже дышал неслышно. Обеспокоенная этим фактом, София повернула к нему лицо, проверяя, все ли с ним в порядке. Глаза загадочно сияли, глаза, которые видели так много, взгляд, заставляющий терять дар речи и способность думать.

«Ох…»
Вздох Софии мягко отразился от стен, императрица улыбнулась.
Конечно, как она могла забыть? Алекс Роу лучше всего себя чувствует в этой тишине, и только тишину она может подарить обожаемому капитану сейчас.

Но, конечно, она мечтала сделать большее.

@темы: София, Винсент, фанфикш

---

Открыта регистрация в РИ по "Last Exile"

[-=Maestro=-]

Mina-san, а в особенности - те, кому любим и близок мир аниме "Last Exile" !


Приглашаем вас в Ролевую Игру, которая стартует через неделю)

*
если будут вопросы, можно задать у меня в дневе, в соответствующей теме, либо здесь, либо непосредственно на игровом форуме админам).
**Большинство канонических ролей и еще больше не канонических - свободны. Присоединяйтесь)


На одной из первых страниц ДжоС давал рекламку на ролевую, так что, надеюсь, никаких правил не нарушаю...

---

Пилот. Последняя часть.

[Rufus XXI]

София устало облокотилась на крышку стола, обхватив голову руками. Свой торжественный наряд – что поделаешь, Императрица - она сменила на скромное кремовое платье, волосы были заплетены и собраны в пучок на затылке, прямо перед ней, на столе, поблёскивали красным в закатных лучах очки, которые она не спешила одевать. Кабинет Императрицы, просторная светлая комната, озаряли медово-золотые солнечные лучи, они гуляли по стенам, скользили, пересекаясь, на картах, развешанных по стенам. В приоткрытую форточку дул мягкий ветерок, в нём почему-то чувствовался запах мяты. Кабинет был обставлен просто, но со вкусом, особое внимание при входе сюда привлекал резное бюро из лакированного красного дерева, за ним-то сейчас и сидела Императрица. Пресс-папье с миниатюрной фигуркой Экзайла, песочные часы, письменные принадлежности, дорогие, но не вычурные, изящные, тёмные, отполированные, под стать бюро, кипа документов и просто чистых листов (гербовая бумага хранилась в одном из ящиков), несколько книг, чернильница в ажурной подставке, забытое второпях чёрное перо. На стенах – несколько аккуратно развешанных карт, в том числе и карта Грандстрима, старая, сохранившаяся с войны, две картины небольшого формата в простеньких коричневых рамках изображениями водопадов и, над самым столом, старая фотография. Лётный смотр, на котором присутствовала сама Императрица, кто-то тогда сфотографировал её у военного курьерского ваншипа, она ещё тогда не пожелала надевать знаки отличия, а пришла без охраны в серой форме с Сильваны. Может быть, просто чтобы вспомнить, почувствовать свежий ветер на щеках. Стоит одна, смотрит куда-то вдаль, улыбается - так её и запечатлели на фотоснимке, потом показали, она попросила скопировать и украдкой повесила у себя в кабинете.
Неожиданно взгляд Софии упал на слегка помятый листок бумаги, краешком выглядывающий из-под книги, она осторожно вытянула его – вот, значит, куда подевался рисунок. Императрица тихо укорила себя за столь пренебрежительное отношение к подаркам и к творчеству вообще, как-никак, а нарисовано было здорово, некоторые неточности компенсировались тем, что картинка была, как говориться, «с душой». Императрица снова улыбнулась краешками губ, и, надев очки, потянулась за карандашом. Лёгкие, точные, быстрые штрихи – София с детства очень хорошо рисовала, воспитание знатной семьи пошло ей впрок, она, едва касаясь карандашом бумаги, оставляла едва заметные след «вспомогательных» линий, окончательные же контуры она наносила более чётко. Тонкие, аристократичные черты лица, хмурый, но грустный взгляд из-под чёрных бровей, складки плаща… среди группы людей, в третьем ряду постепенно появлялся ещё один человек. София рисовала с каким-то упоением, торопливо, точно боялась опоздать; прядь волос выбилась из-под заколки и мешала обзору, но она не замечала этого.
Кто-то постучал, дверь скрипнула и отворилась. София мгновенно подобралась, перевернула листок и провела ладонью по волосам.
- А… Заходите, Винсент.
- Вы сегодня были прекрасны, - похвала прозвучала скорее как утверждение, нежели как лесть. Молодой баронет размашистым шагом приблизился к Императрице.
- Благодарю, - невнимательно, мимолетно. Слова Алзея были проигнорированы.
- Сейчас только что получил замечательный подарок.
- Кофе?
- Да. Я был бы очень рад, если бы и Вы оценили его.
- Спасибо, Винсент. Я не откажусь.
Это был личный «походный» набор Алзея, состоящий из чайного (кофейного) сервиза на двух персон, а также особого термоса, в котором он заваривал свой кофе. Винсент очень дорожил ими и практически никогда не расставался, предпочитая на праздниках собственный напиток изысканным винам и настойкам, Софии тоже сейчас было милее принять обжигающий ароматный кофе из рук капитана, пить его маленькими глотками из походной чашки, чем угощаться лучшими напитками, искрящимися в хрустальных бокалах. Некоторое время они молчали, Винсент отошёл к окну и рассматривал императорский сад, пронизанный алыми лучами солнца, изредка поднося чашку к губам. Она же старалась не поднимать головы, и, как будто о чём-то напряжённо думая, нервно теребила в руках очки.
- Винсент, - позвала она. Баронет обернулся, «да?» - читалось в его взгляде.
- Что вы думаете о беспорядках в Вескии?
Винсент едва заметно поморщился под внимательным взглядом Императрицы, «Чёрт, кому сейчас нужно это её «вы»?» - произнёс он про себя, но виду не подал и выступил вперёд.
- Народ сам ведёт себя очень глупо, но нужно учитывать, что двум абсолютно разным культурам не так-то просто ужиться между собой не на политическом уровне.
- Это верно, но не решает вопрос. Я бы хотела посоветоваться с Вами по поводу принятия необходимых мер, - теперь София уже стояла прямо перед Винсентом..
- Я уже думал над этой проблемой и считаю, что необходима чётко регламентированная система, причём по отношению к дизитцам нужно ввести некоторые ограничения, например, они не могут занимать какие-либо управляющие посты или платить налог на идеологию, если они проживают в землях Анатоля.
- Вы считаете этот способ оправданным? Правитель Дизита не принимает столь жёстких мер по отношению к анатольцам, живущим в другой части Престела, - сухо ответила Императрица. Она была немало удивлена ответом капитана, но сумела скрыть эмоции под маской спокойствия.
- Не так уже много анатольцев переселилось в Дизит, - в голосе Винсента, изо всех сил старавшегося сохранить дружественность разговора, явственно прозвучали саркастические нотки.
- Это ещё не повод переходить к шовинизму.
- Никто и не говорит о шовинизме. Но Вы должны понять, что в противном случае взбунтуется Анатоль, а это будет уже в десять раз хуже, поэтому лучше придавить змею в самом зародыше, пока она ещё не начала жалить.
- И поэтому угнетать других? Войну перетерпели все, и если кто-то из жителей Анатоля не может, даже после помощи, подняться на ноги, отчего он должен винить другой народ, точно так же, если не больше, пострадавший от владычества Гильдии? Что я скажу в глаза Нестору, барон Алзей?
- Я всего лишь высказал своё мнение, Вы сами спросили меня, - Винсент раздражался всё более и более. Его буквально взбесило это холодное «барон Алзей», он обругал себя, что слишком далеко зашёл в споре. – Что же Вы предлагаете, Ваше высочество?
- Необходимо найти им работу, создать для этого условия. Новые предприятия.
- Вы уверены, что это впоследствии окупится?
Ядовито. Равнозначно: «Вы разорите казну, дорогое Высочество».
- Да! - две маленькие косички у щёк резко описали полукруг, Императрица со стуком поставила чашку на стол и отвернулась к фотографии.
- Как Вы не понимаете, - горячо зашептала она, - что война уже закончена, мирный договор подписан, а Вы своими словами снова делите Анатоль и Дизит на два враждующих лагеря! Если поступать, как предлагаете Вы, то мы снова окажемся втянутыми в новую войну, и эта война уже не прекратится.
- То, что предлагаете Вы… Я хочу сказать, что есть те, которые, упав, уже не могут подняться, сколько им не помогай. Прошёл год. У некоторых ситуация более-менее стабилизировалась, отчего же те немногие винят в своих бедах других людей? Я знаю, что они неправы, но, даже ужесточив деятельность патруля, мы не сможем справиться со всей массой. Их не так уж много, но они есть. И не только в Вескии.
София сокрушённо покачала головой:
- Вы не верите в людей, барон Алзей. Я иду по пути наименьшего сопротивления, я не хочу больше проливать ничью кровь. Довольно. Пусть не сразу, не все, но мы должны попробовать, дать им ещё один шанс, шанс, который впоследствии может оказаться весьма выгодным - поверьте, меня тоже немало интересует экономическое состояние страны. Дизитцы – люди, такие же, как и мы, и всё, что нам говорили с детства – чушь, мы сами ясно убедились в этом. Люди. А разве жизнь даже одного человека не бесценна?
- Смотря какого, - усмехнулся Винсент. – Или Вы не помните бывшего Императора?
Наступило молчание. София повернулась к нему: абсолютное спокойствие и невозмутимость. Баронет в который раз подивился её самообладанию, хладнокровия, и умению даже в самые трудные минуты держать себя.
- То, о чём бы сейчас говорили, не имеет никакого значения, я представлю свой законопроект на совещание Кабинета Министров. Каждый человек имеет право на достойную жизнь. Каждый. Я только удивляюсь, как Вы, капитан, прошли через всю войну, но так и не поняли этого.
Тихие удаляющиеся шаги по коридору – Винсент опомнился, осознав, что находится в кабинете Императрицы в полном одиночестве. Первое чувство, которое он испытал, полоснуло его по сердцу и заставило мучительно покраснеть, стыдясь того, что он минуту назад наговорил Императрице. Машинально он схватил со стола первое попавшееся и, когда, наконец, обратил на это внимание, обнаружил, что комкает какой-то листок. Обругав себя уже за то, что, возможно, это какой-нибудь важный документ, он развернул его… Команда Сильваны. Клаус, Лави, Аль, вот София. Вот, не помню имя, оператор акустических локаторов, определила по звуку местонахождение Экзайла. Юные гильдийцы, дурью маются, как обычно. Вот и он сам, третий ряд, слева. Интересно, он-то тут причём? Кто тут ещё? Механики, Кэмпбелл, этих не знаю, тоже, вероятно, с Сильваны… Алекс?! Сумрачная фигура в чёрном плаще с развевающимися на ветру волосами. Винсент и сам не знал, почему вид бывшего друга так на него подействовал, он положил рисунок на место, осторожно разгладив его, и, горько усмехнувшись, вышел из комнаты.

Почему, почему всё так произошло? – клял он себя, спускаясь вниз по садовой дорожке с твёрдым намерением заблудиться, хотя сам понимал всю нелепость ситуации. – Нелеп! Я был жалок и нелеп! И теперь, словно ребёнок, стремлюсь найти себе пристанище. Чёртов праздник, сколько людей! Разве, когда я был капитаном, меня можно было назвать жалким? Я не трусил, не показывал хвост, как Нолз-младший, я честно сражался, и сражался, возможно, получше многих. Я не говорю о битве с Алексом. Алекс. Он никогда ни у кого не просил прощения, он всегда был выше всего этого, он всегда знал меру и отвечал за свои слова. Почему же я всегда оказываюсь проигравшим? И дело даже не в силе или вооружении – я проигрываю морально, ты же всегда оказывался на «сильно позиции», а мне оставалось только каяться и признавать себя неправым. Это куда хуже – проиграть нравственно, сознавать, что противник сильнее тебя, не сделать ни единого выпада, так как физическая сила – ещё один показатель слабости. Можно выстрелить – и остаться проигравшим… Прости, Алекс. София, прости. Прости! За что мне такое? – всё это время Винсент не замечал, куда шёл, просто шёл, механически обрывая с деревьев тонкие, гибкие ветки. Ноги сами незаметно принесли его к взлётной площадке, оставаясь невидимым за листвой, он увидел Софию, стоящую на коротко подстриженной траве, её взгляд был устремлён в небо. Вскоре неподалёку от неё приземлился серебристый ваншип старой модели, и из него выпрыгнули Клаус и Лави. Лави уже хотела идти, но Клаус о чём-то заговорил с Императрицей, и она осталась. Винсент нашёл, что дальнейшее его пребывание в зарослях бессмысленно, поэтому незамедлительно выбрался и направился к ребятам.
- Я согласилась с Уолкером по поводу Сильваны. Думаю, так будет лучше для всех.
- Вы правы. Тогда передайте ему, пожалуйста, вот эти чертежи, думаю, ему и Рассиусу они будут небезынтересны.
Папка перекочевала в руки Софии.
- Спасибо, Клаус, - улыбнулась она.
- Темнеет уже, - Лави взяла за плечо Клауса, - пойдём.
- Большое спасибо за праздник! – крикнул на прощание Клаус.
- До свидания, Ваше Высочество!
- София, –прошептала напоследок Императрица, взмахнув рукой.
У других двух ваншипов уже стояли Татьяна, Алисия, Моран и Дуня, держа за руки сонных Аль, Клайва и Николаса. Они уже тепло попрощались с Императрицей и ждали Клауса и Лави.
- Ух, тяжеловато будет в ночку-то лететь, - подавил зевок Моран и встряхнулся. – Ребят, вы готовы?
- Угу, - промычала Лави, одновременно натягивая на себя шлем.
- До свидания! – три ваншипа поднялись в темнеющее летнее небо и вскоре исчезли за облаками. София и Винсент проводили их взглядами.
Императрица вздрогнула от свежего ночного ветра.
- Вот, возьмите, - Винсент протянул ей мундир, оставшись в штанах и рубашке.
- Вам не кажется, что я буду в нём смешно смотреться?
Он выдержал этот долгий внимательный взгляд серых глаз.
- А это неважно, - тихо, чуть с улыбкой.
Тёмные кроны деревьев залопотали, нарушая вечернюю тишину. София всё же накинула на плечи мундир.
- Так тихо…
- Ваше Высочество, я должен попросить у Вас прощения за сегодняшний спор, - Винсент всё же собрался с духом, чтобы произнести эти слова. И ещё… я сгоряча помял Ваш рисунок. Подарок. Он, наверное, для Вас был очень важен...
- Неважно, Винс. Забудь.
Он с изумлением оглянулся: она по-прежнему спокойно, с лёгкой улыбкой, смотрела на разгорающиеся в иссиня-тёмном небе белые звёзды. Мундир действительно придавал образу Софии некоторую угловатость, но эта угловатость не была отталкивающей. Винсент подошёл к ней, глубоко вдыхая ночной воздух и растворённые в нём ароматы цитрусовых и мяты – этот горьковато-сладкий запах доносился из сада; праздник кончился, площадь опустела. Некоторые гости ещё остались в столице, но существовал негласный порядок, по которому шуметь ночью запрещалось. Шелестели тёмные бархатные листья, приглушённо ревел мотор ваншипа. А ещё - ласковый, спокойный холодный ветер.
Винсент подал руку, серьёзно, без тщеславия – слишком взрослые, чтобы играть в чины и примерять на себя официальные должности, здесь, сейчас, это выглядело бы нелепо, самое главное – это то, кем ты сам себя считаешь, это ответ на элементарный вопрос: «кто ты», а потому так уверенно и надёжно. И Винсент, и София – оба они понимали это. Понимали, поняли, что нужно жить дальше, не усугубляя положение одиночеством и воспоминаниями, чтобы были силы, чтобы можно было найти единственно правильный курс и следовать ему. Принять новое небо таким, как оно есть и строить это эфемерное «будущее» в реальности, чтобы было без тяжести и гнетущей печали. София осторожно взяла его за руку, как много-много лет назад, когда они ещё были детьми и решили уйти далеко, где бы их не нашла злая нянька, а потом, в темноте, возвращались назад, домой, и этот дом уже не показался им чужим, наоборот, он, такой светлый, был единственным местом, где они были нужны, а он, в свою очередь, нужен им.
- Пойдёмте, Ваше Высочество. Нас ждут.
От входа во дворец тянулась световая дорожка из электрических лампочек, их включили уже по окончанию бала, посчитав, что подобные украшения доставят удовольствие гостям. Так, рука в руке, Винсент и София неспеша направились во дворец.

Дождь. Всю ночь шёл дождь, хлестал упругими струями по стёклам, барабанил по черепице, скатываясь, выковывал дробь на подоконниках. Уже совсем светло, утренне-чистый солнечный свет потоками льётся в комнатку, из окна – росистый, свежий запах утра. Вторая кровать пуста – значит, Лави уже встала и скоро придёт, как и год назад, с колотушкой и криками: «Вставай, соня!» Не обидно, я же понимаю, что она шутит, привык. Хорошее настроение с утра, надеюсь, оно у всех такое, да и как можно не радоваться такому дню? Такому небу, бескрайнему, бездонному, вот оно, ждёт тебя, заводи мотор да выбирай нужный момент, а потом – чисто автомат, летишь, вот она, навстречу, высота, только следи за приборами.
Хорошо утро после дождя. Стучит… что это стучит? Разве дождь ещё не кончился?
Клаус приподнялся на кровати, некоторое время он никак не мог понять. Откуда доносится стук, внимательно огляделся вокруг… с улицы в окошко стучал клювиком белоснежный голубь – нечастый гость скромных пилотов Норкии. Клаус впустил птицу и осторожно снял с его лапки письмо, голубь, как ни в чём не бывало, перепорхнул на столик, где стояла чашка с водой, и принялся жадно пить, после чего снова перелетел на подоконник и безмятежно уселся на нём, подобрав розовые лапки.
- Извини, крошек нету, - произнёс, обращаясь к птице, Клаус; наконец, уже надев повседневную форму пилота и приведя в порядок кровать, он развернул письмо и принялся читать.

Клаус,
Я и Уолкер благодарим тебя за найденные чертежи Экзайла, они хотя и неполные, но ясно отражают общую картину строения. Возможно, подобные вещи ещё сохранились, но никто не придавал этому особого внимания, что, несомненно, является большой ошибкой. С разрешения Её Высочества Императрицы Софии будет проведено исследование Экзайла, в том числе решено открыть дверь, о которой ты упоминал. Необходимо попытаться узнать о нём всё, чтобы точно представлять, что он такое, хотя это будет, как ты понимаешь, совсем непросто. Но уже задуман и другой, более смелый проект – это создание нового межзвёздного крейсера, способного и на более дальние перелёты, однако такая информация сейчас строго засекречена, но в дальнейшем мы всё же надеемся её реализовать. Возможно, мы не увидим результата, так что вся наша надежда – на вас. Обещай, что возьмёшься за это дело, Клаус, вы сможете, Уолкер и я верим в вас.
Уолкер говорил, ты спрашивал, зачем он прибыл в столицу – это не тайна и он отвечает, что, если тебе по-прежнему интересно, он приезжал решить с Императрицей вопрос о дальнейшей судьбе Сильваны. Отныне она будет покоиться на верфях в Горизонтальной пещере, где и была создана, это военный корабль, ему нет места в мирном небе. Может быть, оно и к лучшему, однако Уолкер считает, что время Сильваны ещё не вышло, и тучи ещё сгустятся.
От себя хочу добавить: Сильвана никогда не была убийцей, что бы о ней не говорили. Она всегда вершила правосудие, подчас действуя жестоко, но справедливо. Ты помнишь нашего капитана, Клаус. Пускай и впредь она послужит во имя свободы и мира, если вновь придут тяжёлые времена. Помни это, Клаус. Удачи вам.

Рассиус Дагобел.

---

Пилот. Продолжение.

[Rufus XXI]

В один пост не влезло.

- Помнишь это место? Год назад? – Лави старалась перекричать ветер,упругой пробкой забивавший рот.
Вместо ответа Клаус кивнул – он прекрасно помнил битву при Минагисе, и тяжеловесные махины кораблей двух миров Престела, и слепые рассуждения о долге и рыцарской чести напыщенных капитанов, и раненных и мёртвых солдат, со стоном скатывающихся в ангар по мере того, как поднимался мост… Лави поняла его без слов. Содрогнулась:
- Ужас.
Клаус ещё раз кивнул.
- И ещё мы тогда здесь впервые Сильвану встретили. «Сильвааана!» - передразнила она и засмеялась. Не могла долго грустить о том, что было уже давно. - Корабль-убийца? Ха! Быстрее, Клаус! Поворот на 12 часов! – она задорно удалила кулаком по колену.
- Погоди. Я сейчас о другом думаю. Кто этот человек, что Аль нарисовала? Помнишь, как с пшеницей – она его где-то видела. И Экзайл. В первозданном виде. Значит, это действительно было очень давно.
- Ага. Наверное, создатель. Осторррожно! – Клаус вошёл в пике, очевидно, так ему лучше думалось, однако, не пролетев и десяти метров, выровнялся.
- А что мы вообще знаем об Аль? Кроме того, что она жила в доме Гамильтонов с няней Гитой, а потом её нам передал Ральф Венздей? Что было до этого?
- Ты спрашивал?
- Да.
- И что?
- Она не помнит! Ей кажется, что так было всё время, но, тем не менее, ей продолжают сниться эти сны.
- Какая разница? Её все хотели заполучить только потому, что она знала мистериумы и могла управлять Экзайлом. А так – обычный ребёнок.
- Она не взрослеет.
- Я знаю. Она пилот, без неё Экзайл не сможет действовать. И вообще, Клаус, у меня уже горло осипло кричать! Мы снижаемся.

Домой они вернулись около семи часов вечера: пришлось долго ждать ответа, а затем опять лететь в Минагис. Её Высочество Императрица встретила их приветливо, но побеседовать наедине, поделиться новостями не удалось: весь двор буквально стоял на ушах, оставался день до праздника в честь победы Альянса над Гильдией, шли последние приготовления, суета, шумиха, бесконечные вопросы – София не успевала на них отвечать. Винсент старался помочь её по мере своих сил, но в конце-концов Императрица не выдержала, извинилась перед пилотами, пообещала, что обязательно побеседует с ними завтра, в более спокойной обстановке и удалилась осматривать, всё ли готово для завтрашних гостей. Так как в коридорах сновало множество народу, Клаус и Лави решили подождать ответного письма на одной из террас замка; вскоре туда заглянула та, кого они меньше всего думали встретить здесь.
- Вина! – обрадовалась Лави.
Они дружески обнялись, бывшая оператор акустических локаторов Сильваны предложила ребятам скоротать время за чашкой душистого чая, на что они с радостью согласились. Выяснилось, что Вина прибыла сюда недавно, чтобы помочь с музыкой – после окончания войны была возрождена Музыкальная Академия, и девушка без труда смогла закончить её, так как в детстве усердно училась игре на скрипке, к тому же во многом помог её «абсолютный слух», как любили говорить в Академии. Годы, проведённые на Сильване, не пропали даром, а только обострили её слух. Да разве можно было сомневаться в способностях Вины, сумевшей по отзвуку определить местонахождение Экзайла в Грандстриме! И, тем не менее…
- Ты счастлива? – спросил её под конец беседы Клаус.
Она повертела в руках пустую чашку.
- Не знаю, - наконец сказала она. – С одной стороны, мирное небо не может не радовать, теперь не нужно никому опасаться за свою жизнь, теперь люди больше не умирают от голода и жажды. Я не говорю о нищих. Всё кончено, Гильдия пала, Анатоль и Дизит больше не враждуют друг с другом. Посмотри, как быстро всё меняется. Растёт новое поколение, не бывавшее в сражениях, поколение мирного времени. Да и вы тоже не живёте воспоминаниями, а летите «выше и дальше», как только что сказали, но есть и те, кто не может жить счастливо, им как будто бы подрезали крылья, и они упали, обездвиженные. Я сейчас говорю не о себе – я смогла найти себе место и здесь, но я не могу не грустить, всё же Сильвана стала мне домом, там были мои друзья. Теперь я не знаю, где многие из них, сумели ли они преодолеть расставание с Сильваной и найти себе дело? Сильвана – это ведь не просто корабль, у ней была душа, мы – единая команда, безоговорочно слушавшаяся своего капитана, мы знали, он выбирал только лучших, и потому старались не подводить его. Ни один из экипажа не нарушал этот негласный закон. Мы участвовали в войне, у нас у всех была общая цель. А потом… вы сами знаете. Сильвана ушла в прошлое за ненадобностью, капитан умер, причём умер как герой. Мы гордились им. И, по-моему, у него просто не было иного выхода – он не способен жить в мирных небесах.
- А София?
- София… Наверное, она вам рассказывала. Я соврала тогда, но я хотела как лучше. Это секрет. София – очень сильная женщина, она никогда не изменит своему долгу, он для неё превыше всего. Вы бы видели, как она держалась в последнем сражении! Пушка уже выстрелила, когда я услышала хриплый голос капитана. Боже, у меня тогда всё похолодело внутри, я представляла, что почувствует София. Но нужно было играть до конца. И она справилась. Мы все справились, сжали волю в кулак и продержались до конца. Потому что больше некому было. Я помню, как все с замиранием сердца следили за вашим ваншипом. И я не могу не уважать Софию, она всегда сможет словить внутренне «я» и останется при своём народе, если этого потребует долг.
Клаус задумчиво толок ложечкой нерастворившийся сахар. Ему было грустно. Он знал, что Вина скажет это, знал с самого начала их встречи, и тем не менее, ему было грустно. Война окончилась. Почему же не все счастливы? Мальчик прекрасно понимал это. Оказалось, некоторым было куда сложнее принять условия новой игры.
Разговор прервался, затем возобновился вновь, но уже о всяких пустяках. Вина от имени Её Высочества поинтересовалась, не прислать ли к завтрашнему дню хэвикарго, но Лави со смехом объяснила, что таковой не потребуется – Моран три месяца назад приобрёл собственный ваншип и теперь делает неплохие успехи в освоении техники полёта. «Правда, - сообщила она шёпотом, - Татьяне на глаза он пока старается не попадаться».
Тут вошёл посыльный и вручил ребятам ответное письмо, свёрнутое в трубочку, Клаус и Лави вынуждены были откланяться, Вина Лайтинг пожелала им доброго пути, и они, уворачиваясь от встречных, поспешили к своему ваншипу, который уже ждал их, поблёскивая на солнце. Рядом стояли другие, более современной конструкции, но поменять ваншип ребята ни за что бы не согласились. «От не старый, он классический», - огрызалась Лави, если кто-то упоминал о том, что такая модель давно устарела. Этот ваншип был им очень дорог, и даже не из-за того, что на нём когда-то летали Алекс и Юрис – это был их ваншип, их, можно сказать друг. Они знали его с детства, учились управлять им, совершили свой первый полёт, а потом и множество других, на нём участвовали в гонках, на нём прибыли (о, да!) на Сильвану и на нём пересекли Грандстрим.

Теперь они вновь летели: три ваншипа, один серебристый, их, куда ещё посадили Аль – Лави взяла её к себе на коленки, второй – красный, Татьянин, где разместились Алисия и Клайв – тринадцатилетний мальчишка, оставшийся сиротой после войны. Он со своим младшим братом Николасом часто приходил на гонки и всегда болел за Клауса и Лави. Ребята давно знали друг друга, поэтому после того, как выкупили дом, Дуня и Моран решили усыновить их. Никто не возражал, все быстро привязались к ним, Татьяна и Алисия даже начали учить их управляться с ваншипом – мальчуганы быстро перенимали всё то, что им объясняла командор, в отличие от Морана. Бывшему пехотинцу оказалось очень непросто попробовать себя в роли пилота, хотя механик из него был превосходный – сказалась и практика, приобретённая на Сильване – тамошние механики от работы отлынивать не давали. Итак, третьим ваншипом был новенький «свинокрыл», тяжёлый курьерский, как и у Фэт Чикена, только другого окраса. Моран считал его наиболее надёжным и удобным. Двигался он немного неуклюже, но в целом куда лучше, чем в первые разы. Дуня же стала неплохим навигатором, с охотою брала уроки у Лави и Алисии; третьим человеком в «свинокрыле» сидел Николас. Ребята не крутились, но было видно, что они охвачены радостным волнением полёта, они буквально пожирали глазами, как старшие управляли ваншипами. Будь их воля, они бы сейчас засыпали Дуню и Алисию вопросами, однако понимали, что старшим лучше не мешать. Аль по инструкциям Лави и собственным наблюдениям также могла быть хорошим навигатором. «Я буду с тобой советоваться», - пообещала ей Лави; Клаус усмехнулся, он уже где-то слышал эту фразу.
Внизу показался дворец, ваншипы сделали большой круг и начали постепенно снижаться, огибая других, паривших в небе. На площади перед трибуной уже собиралась толпа – все ждали Её Высочество Императрицу, гуляли по площади, в разных частях которой были расположены развлекательные станции для детей, некоторые уходили в парк. Все три ваншипа опустились на аккуратно подстриженную луговину почти одновременно, их тут же окружила группа людей в сером, вынырнувших из-под деревьев.
- Ба! Клаус! – закричал самый огромный из них, снимая кепку. – А мы уже тут поспорили, чей это ваншип летит! А вы не верили! – рявкнул он на остальных громоподобным голосом и захохотал.
- Не горячись, Гудвин, - насмешливо произнёс Костави, - мы все знали, что онибудут с минуты на минуту. Осторожно, дамы, - подставил он руку спускающимся Аль и Лави. Лави прыснула и спрыгнула самостоятельно.
- Моран? – тем временем удивлялся Итан. – Сам управляешь ваншипом?
- Да, пожалуй… - растерялся тот.
- Здорово! А я только мечтать об этом могу, - вздохнул самый молодой из механиков.
- Сколько лет, сколько зим! – грохотал Гудвин, пожимая всем по очереди руки своей огромной волосатой лапищей. Этот великан был растроган и смигивал, отвернувшись, слёзы. Старый лис Костави отвесил лёгкого тумака Клаусу, тот пошатнулся от неожиданности, но понял, что это в шутку, и рассмеялся. Костави остался всё таким же ловкачом, хитрецом, умел и помирить, и поссорить, и вставить вовремя нужное, слово, и всё так же любил подраться, хотя в его волосах уже поблёскивали серебристые нитки. Раньше их как-то не замечали…
Клаус вознамерился ответить на удар, но вдруг заметил, что вся команда механиков вытянулась по стойке «смирно». Он недоумевающе огляделся – из красного ваншипа выбрались Татьяна и Алисия, дольше всех наблюдавшие за этой вознёй. По старой памяти… Татьяна улыбнулась и приветливо махнула им рукой, они перевели дыхание, снова захохотали.
- А где Гейл? – спросила, озираясь по сторонам, Алисия.
Новый взрыв хохота.
- Да вот же!
Механики выпихнули на середину худого парня… с вьющимися тёмно-русыми волосами. Если бы не форма и не тот же хищный взгляд, ребята бы ни за что не узнали Гейл. Лави даже рот разинула от изумления – настолько изменила его причёска, а точнее, её наличие.
- А чего в форме? – поинтересовался Моран.
- Императрицу порадовать. Как-никак, а она скучает по Сильване, да мы её и понимаем. Вроде свои люди-то. Бывалые.
- А это кто? – присел на корточки Итан, разглядывая мальчишек. Те, в свою очередь, воззрились на него с нескрываемым любопытством.
- Клайв и Николас. Они остались сиротами и мы решили взять их к себе.
- Клайв и Николас? – переспросил Итан и потрепал одного из них по голове. – Хорошие пацаны. – А ты как, малышка? – обратился он к Аль. – Глядите, ап! – он взмахнул рукой около уха девочки и «вытащил» спелое яблоко. – Держи, - протянул он ей.
- Спасибо. Всё нормально, жаль только, что вас редко видим. Вы же друзья.
- А вот это верно девчушка говорит! – воскликнул Костави. – Нам тоже жаль. Кстати, парень, - шёпотом обратился он к Клаусу, отводя его в сторону. – Знаешь, кто сегодня прибыл?
- Кто?
- Сам Уолкер! Голову даю, что он не задержится здесь надолго.
- Уолкер?... – нахмурился, вспоминая, Клаус.
- Владелец «Казино Рояль».
- С повязкой? Я только мельком видел его на скачках, он вместе с Алексом вышел.
- Вот именно. Ты вообще знаешь, кто он?
- Не очень.
- Ну так слушай. Тебе не кажется странным, что в его «Казино Рояль» останавливались как «официальные» корабли, так и Сильвана? Так называемый «корабль-убийца»?
- Наверное, Императору было выгодно это, нашёл «золотую жилу» и тянул из неё немалые деньги.
- «Немалые деньги»! То, о чём знал император, было лишь малой частью всего всего, что здесь творилось – его просто не подпускали, думает, что нашёл источник пополнения казны – вот пусть и сидит с ним. Уолкер и Мариус терпели его и внимательно следили, чтобы не стал копать глубже.
- Мариус Бассианус?
- Он самый. Пока император дрожал над казной и думал, как бы разгромить Дизит, ему всучили фальшивку и оставили в покое. За постройку новых кораблей всегда отвечал Мариус, императору было и невдомёк, что его обманули – заказ вышел в срок, а это самое главное. Какое ему дело, чьи деньги шли на это дело, но Мариус следил, чтобы последняя фальшивка Уолкера так и осталась в подвалах, а на корабли были потрачены ранее накопленные клавдии. В это же время на тайных верфях в Горизонтальной пещере строилась и Сильвана… Строилась с единственной целью – противостоять Гильдии, которой император тогда доверял безоговорочно. Деньги давал всё тот же Мариус, но часть суммы была Уолкера, он же участвовал вместе с Рассиусом и Алексом в её разработке, хотя главным механиком был, без сомнения, Рассиус. Уолкер следил и за заготовкой и сборкой деталей, согласись, не так-то просто было получить всё необходимое, в особенности независимый от Гильдии клавдиевый двигатель. И всё благодаря связям, незаурядного ума и дьявольской хитрости. Уолкер – далеко не простой человек, он много лет ловко балансирует на грани «света» и преступного мира, причём использует обе стороны с максимальной выгодой для себя. Он старый пират.
- Погоди… Откуда тебе всё это известно?
- Сильвана не раз заходила в «Казино Рояль», но я далеко не всегда делаю ставки на этих куриц. Однажды мне удалось подслушать разговор Алекса и Уолкера. Да, я знаю, что поступил бесчестно, но в тот раз это произошло случайно – я задержался с починкой ваншипа и шёл догонять товарищей, когда заметил две тени. Дверь была приоткрыта, и я задержался, узнав их голоса, чтобы послушать, о чём они будут говорить. Не знаю, как Алекс мог поступить столь неосторожно, но я был нем как могила до сегодняшнего дня. Потом, некоторые известия, доходившие из столицы… Недавно я ознакомился с Хрониками, и то, о чём там говорилось, негласно подтверждало мои предположения.
- Их ещё можно будет прочитать?
- Конечно. Это доступная информация, хранится в библиотеке.
- Хорошо, тогда я обязательно просмотрю. А зачем он прилетел на этот раз?
Костави пожал плечами:
- Понятия не имею. Он не любит о себе распространяться, я вообще поражаюсь, как он покинул своё гнёздышко и отправился на праздник. Он не любитель светских мероприятий, не то, что барон Алзей.
- Клаус!! – не выдержала Лави, наблюдавшая за ними в течение двух минут. – Все уже ушли, пока вы тут разговариваете!
- Молчу-молчу, - миролюбиво вытянул ладони Костави. – Удаляюсь. Надо посмотреть, куда наша команда потопала.
- К самой трибуне.
- Ага! Спасибо! Кстати, Клаус, если тебе будет интересно, через полчаса возвращается Экзайл, где-то в двадцати пяти километрах на северо-северозапад отсюда, - откликнулся он уже издали.
- Экзайл… - выдохнул мальчик. – Лави! – обернулся он, но его голос потонул в восторженном гуле и рукоплесканиях – на помост вышла сама Императрица.
- Дорогие жители Анатоля и Дизита! – начала она, но Клаус уже её не слушал.
- Лави, - повторил он. – Нам нужно посетить Экзайл.
- Зачем? – недовольно спросила его подруга. – Дай послушать речь!
- Это связано с рисунком. Пока Уолкер будет здесь…
- Какой Уолкер?
- Я только предполагаю… Идём…
- Да подожди ты! – выкрикнула она. – Не слышишь, о нас говорят!
- О нас?
- Сонная Башка! Пошли к трибуне!
Лави схватила его за руку и потащила сквозь толпу, их толкали, они наступали кому-то на ноги, цеплялись за сумки и беспрестанно извинялись.
- Без них мир бы не стал таким, каким его видите вы, - звучал мелодичный голос Софии.
Жарко, душно, больно. Лави крепко сжимает пальцы и куда-то тащит сквозь нескончаемый строй людей. Неожиданно они налетели на Алисию.
- Осторожнее, - улыбнулась та. – Мы уже давно вас ждём.
Толпа неожиданно отхлынула, и на маленьком пятачке остались только Аль, Клаус, Лави, Татьяна, Алисия, Моран Шетланд, Дуня Шеа, братья Клайв и Николас, Вина и команда вездесущих механиков. Вдруг – Лави не могла поверить собственным глазам – они начали подниматься, земля под их ногами оказалась не более чем имитацией, а они теперь стояли на помосте с золотыми перилами – невидимый механизм привёл в действие установку, и теперь ребята оказались вровень с Императрицей, так что трибуна как бы стала длиннее за счёт этой площадки. Раздались бурные аплодисменты, заглушавшие смех барона Алзея – ясно, чьих это рук дело! И вот они оказались на высоте, прямо перед ними стояли люди, множество людей, они ликовали, бросали цветы, хлопали в ладоши. Дизит, Анатоль – теперь это уже не имело значение. Гильдии больше нет. Войны больше нет. Есть только единый мир – Престел, мир ещё совсем новый, в котором много ещё нужно было восстановить, но который уже существует. К горлу Клауса подступил комок, он с усилием сглотнул его. Как это не похоже на коронование Императрицы! Он посмотрел в небо – нет, ярко-розовые лепестки больше не сыпались сверху. Он был счастлив и начал хлопать вместе со всеми. Потом взглянул на Императрицу – её глаза были устремлены вдаль, на губах – мягкая грустная улыбка. «Как-никак, а она скучает по Сильване, да мы её и понимаем. Вроде свои люди-то. Бывалые» - вспомнились слова Гудвина. «Наверное, она из тех, кто ещё живёт в прошлом - подумалось ему, - надеюсь, со временем она всё же сможет пересилить себя. Но Сильвану действительно не так-то легко забыть. А ей - Алекса».
Он ещё раз посмотрел на Софию – как показалось, такой прекрасной он её видел только однажды, перед тем, как она покинула Сильвану и стояла у металлической решётки, непослушные коричневые волосы мягко били по щекам, она движением головы отбрасывала их на стынущий ветер. Тогда на ней не было дорогих нарядов – строгая серая кофта и юбка, но не они делали её прекрасной. Грустные зелёные глаза, не скрытые за очками, едва заметная улыбка. Она никогда не жаловалась, но Клаус чувствовал: она всегда была одинока. Тогда он назвал её сильной женщиной, он и не подозревал, что перед ним – будущая императрица. София ответила, что у него доброе сердце. Наверное. Клаус никогда не замечал этого. Но они были в разных небесах.
Вина что-то шепнула Аль, та выступила вперёд, вынимая из кармашка листок. Тот самый листок! Откашлявшись, как большая, малышка начала:
- Госпожа София, мы хотели бы поздравить всех с годовщиной окончания войны и поблагодарить за праздник. Ещё мы хотели бы сделать вам подарок – этот рисунок, - она вытянула вперёд листок даже раньше, чем следовало. Аль совершенно не боялась Софии, но сейчас была настолько официальная обстановка, что девочка сильно волновалась. К тому же, внизу стояло множество незнакомых людей, которые могли и не понять её подарок, рассмеяться, а этого Аль терпеть не могла. Но Императрица приняла рисунок с благодарностью, улыбнулась и погладила малышку по голове. Снова – восторженный гул и взрыв аплодисментов. София повернулась и последовала к лестнице, длинный шлейф синего с белым роскошного платья тянулся за нею, голову венчала корона, похожая на ту, что была надета во время коронации. По правую руку от неё вышагивал Винсент Алзей в новом, белоснежном кителе, с левой стороны неспешно шли герцог Мадсейн и старый Нестор в красно-чёрном одеянии. Герои войны двинулись следом.
Императрица спустилась к народу, мгновенно образовался «живой коридор», она не спешила, словно хотела разглядеть каждого в лицо, однако делала это столь благожелательно, что вряд ли у кого могло возникнуть чувство неприязни. Народ любил Императрицу, и не за одни только праздники – за весь год её правления она не только не сделала ни единой ошибки, но и провела очень мудрую политику, в результате чего состояние альянса постепенно стабилизировалось, восстанавливалось после долгой, изнурительной и, главное, бессмысленной войны.
Клаус следовал вместе со всеми, но когда толпа чуть-чуть рассеялась, обогнал её и заглянул прямо в глаза.
- Простите, Ваше Высочество, - торопливо произнёс он.
- София, - перебила Императрица, ничуть не рассердившись на такой поступок.
- София, - повторил Клаус. – Мне очень жаль, но мне на несколько минут необходим рисунок, который Вам подарила Аль.
София Форрестер была удивлена, но возражать не стала, только протянула листок, мальчик принял его с благодарностью и канул в толпу.
Оказавшись у парадного входа, он внимательно осмотрел рисунок: в самом центре стоят, обнявшись, Лави и он, впереди – Аль, кажется, она чем-то удивлена, может быть, тем, что все собрались вместе. Это было нарисовано ещё утром, малышка тогда ещё сделала замечание насчёт рук. «А красиво она рисует!» - ещё раз про себя отметил Клаус. Далее: Татьяна, Алисия, София, Вина, такие, какими они были на Сильване, Дуня в дизитской форме, Моран с медалями – пехотинец, гильдийцы Дио, Люсильолла и Рассиус – Дио поймал бабочку и рассматривает её сквозь перчатки, Люсилола внимательно склонился, вероятно, хозяин попросил высказать мнение о пойманной красавице, как живые получились. На заднем плане – Артур Кемпбелл, штурман (интересно, почему его не было сейчас среди них?), Блэквуд, Браун, Гиз, Гриндейл и Саурез. За спинами в чистом голубом небе поднимается непобедимая Сильвана.
Клаус усмехнулся, осмотрев картинку, потом перевернул листок. Вот он, неизвестный с Экзайлом. Кто он? Мальчик знал, что это – воспоминание, воспоминание из сна, но сны Альвис, хотя и были загадочными, часто предвещали что-то. Кто он? Клаус сам не понимал, отчего так беспокоился, но этот сон его встревожил.
Почему прибыл Уолкер? Что вынудило его покинуть свой «Казино Рояль» и отправиться прямо в столицу? Почему у Императрицы, несмотря на внешнюю безмятежность и хладнокровие, в глазах притаилась тревога? Знает ли Уолкер этого человека на рисунке?
Клаус уже шёл по коридорам дворца, на этот раз там, к счастью, было поменьше народу. Он хотел спросить самого Уолкера, пока тот не уехал. Не станет же Костави врать. Но вместе с тем было ясно, что так он его никогда не отыщет – кто знает, где сейчас находится старый пират? Клаус понял, что совершил большую глупость, но отступать поздно, поэтому он неспеша брёл по коридорам, пересекал залы, в которые пускали стражники, и, когда очнулся, обнаружил, что стоит посреди тёмной комнаты. Очевидно, эту залу давно не использовали, отсюда она была такая неопрятная, ветхая и мрачная, слабый свет отчаянно пробивался через витражные окна, подоконник заляпан птичьим помётом. Клаус поморщился, но тут же со страхом почувствовал, что он здесь не один. На резном троне, чёрной скалой возвышавшемся у дальней стены, кто-то сидел, но в сгустившейся темноте трудно было разобрать, кто.
- Что-то хочешь мне сказать? – раздался хриплый голос. Фигура на троне наклонилась вперёд и в неярком свете Клаус смог разобрать грубые черты лица бывшего пирата, особенно поразила его повязка, закрывавшая правый глаз, несмотря на то, что он уже видел Уолкера ранее.
- Я Клаус Барка. Вы ведь Уолкер, верно?
Тот молча кивнул, уставившись на него единственным глазом.
- По какой причине Вы прилетели в столицу? Вы ведь не любите светские рауты, - ни с того ни с сего брякнул мальчик.
- Мне казалось, мои причины интересуют только меня самого, - опять, ни рассерженно, ни дружелюбно, сухо, по-деловому, но не грубо. Уолкер снова откинулся назад.
Клаус решил играть в открытую.
- Вы знаете этого человека? – он протянул пирату листок.
Уолкер внимательно осмотрел его, даже встал с трона и подошёл к свету, потом покачал головой.
- Нет. Я вижу его впервые. Кто это рисовал?
- Аль. Альвис Гамильтон.
- «Груз»?
- Друг.
Повисло молчание, Уолкер всё ещё всматривался в рисунок.
- Я предположил, что это создатель Экзайла.
- Возможно. Гляди, - пират ткнул пальцем в надпись на куртке человека, - теперь так уже никто не пишет, я хочу сказать, это старый образец написания слов, такого даже я никогда не встречал, но разобрать можно. «Exile»… - задумался он. – Нет, для создателя он чересчур молод, если только, может, помощник. Откуда Альвис его знает?
- Он ей приснился, она говорит, что это уже когда-то было.
- Было. Гм. Возможно. Аль ведь ключ к Экзайлу, неудивительно, что она может знать такое. Но я его не знаю, во всех источниках, что я читал, более-менее ясное описание событий начинается уже с более позднего времени, когда уже образовались четыре Дома. Даже если в Хрониках будешь копаться, ничего не найдёшь – все следы тех, кто прибыл в Престел впервые, либо затерялись, либо нарочно были уничтожены, но я не могу представить, кем и по какой причине. Может быть, тебе лучше спросить у Экзайла?
Клаус внимательно слушал Уолкера и теперь был немало удивлён.
- То есть как? Экзайл ведь корабль, да и я уже был там, но там не было ничего такого, что могло бы рассказать о его создателях. По крайней мере, мне.
Старый пират пожал плечами:
- Не знаю. Я тоже всегда был уверен, что это всего-навсего корабль, как и Сильвана, и пусть другие шарахаются: «Корабль-призрак!», я его своими руками строил, но тут дело оказалось куда серьёзнее. Экзайл мало того, что работает, подчиняясь приказу единственного пилота, курсирует между мирами, он ещё и регулирует состояние природы в Анатоле и Дизите, поддерживает благоприятный климат, осадки, да что ещё там… Сам знаешь, теперь в Дизите не едят сырое голубиное мясо, чтобы выжить, а в Анатоле вода есть не только для питья.
- Верно, - согласился Клаус, - но всё же не очень представляю, как это: «спросить у Экзайла».
- К сожалению, помочь ничем не могу, дело старое, даже древнее. Меня тоже всегда интересовало, как устроен Экзайл, да времени узнать не было, и Экзайл не таков, чтобы открываться, хотя вот он, ничего вроде и не прячет – обычный космический корабль, звездолёт.
- Ясно. Что ж, спасибо, - Клаус направился к выходу, - всего Вам хорошего.
- Погоди! – окликнул его Уолкер. Мальчик обернулся.
- Если хочешь прямо сейчас взяться за расследование, советую не мешкать – Экзайл будет здесь только два дня, потом снова отправится на Голубую Планету, там сейчас геологическая группа, исследователи, сегодня они выгружают полученные материалы, а завтра отправятся новые, чтобы к вечеру уже улететь. Поэтому когда они уйдут оттуда, там вряд ли кто-то будет – сможешь спокойно побродить по кораблю. Я пока тут останусь, нужно обсудить с Её Высочеством одно дело.
Клаус покинул залу.
Лави без шлема гордо восседала на корпусе ваншипа и болтала ногами, позволяя свежему ветру дуть в лицо и даже зажмурившись от удовольствия. Заметив Клауса, она тут же спрыгнула вниз.
- Ты опять мне не нравишься, сплошные тайны, - обиженно произнесла она. – Что случилось? Я хочу помочь тебе, а ты опять отгораживаешься от всего мира и никого знать не хочешь. Почему ты ушёл с праздника?
- Прости, - Клаус облокотился на корпус ваншипа. – Я не отгораживаюсь. Сейчас я относил рисунок Императрице, он меня правда взволновал.
- То, что мы рисовали? Команду Сильваны?
- Нет, другой, который ещё утром рассматривали – человек на фоне Экзайла.
- Да, странный. И что?
- Я пытался выяснить, кто он. Говорил с Уолкером.
- С Уолкером? Ну ты даёшь! – вытаращила глаза Лави.
- Он сказал, чтобы я сам спросил у Экзайла.
- То есть?
- Я сам не понял, а он больше не сказал, говорит, не знает. Но я готов последовать его совету.
- Спросить Экзайл?
- Ещё раз внимательно осмотреть его. Ты со мной?
- Угу. Там скучно, - она махнула рукой в сторону пирующих. – Они все ещё останутся до вечера.
- Тогда в небо? – с азартом спросил Клаус, надевая шлем и очки.
- Есть! – воскликнула Лави.
Серебристый ваншип зафырчал, приподнялся с земли и взмыл в небо.

Огромная изящная золотая дуга с бриллиантом на сгибе – с высоты птичьего полёта Экзайл можно было охарактеризовать именно так. По трапу спускались люди-мушки, нагруженные сумками. Исследователи. Несколько выстроенных в ряд ваншипов уже ждали их, один человек стоял поодаль и махал кому-то руками, потом направился к группе людей, стал проверять какие-то списки. Клаус и Лави приземлились сзади от него, тот сначала не обратил внимания, но потом повернулся... и едва не подавился леденцом, который имел привычку всюду жевать, вместо сигары, похоже. Клаус не сразу узнал его, но потом нашёлся. Мужчина уже, широко улыбаясь, направился к ним, протягивая руки для рукопожатия, причём сразу обоим.
- Клаус, Лави! Вот уж чего точно не ожидал, так это встретить вас здесь! Каким ветром?
- Посмотреть Экзайл. Может быть, удастся что-нибудь узнать о тех, кто его строил.
- Это дело хорошее, - ответил Микаэль Венздей (а это был именно он). – Только вряд ли вы что-то новое там обнаружите, тем более, что были здесь. Но посмотреть можно. Как та малышка?
- Аль? Отлично. Живём все вместе, в Норкии, - принялась рассказывать Лави.
- Вот как? Значит, всё наладилось?
- Да, спасибо. А Вы как? Я слышал, вы со своей командой несколько гильдийских кораблей враз уничтожили.
- Да, было дело, - улыбнулся Микаэль. – Нужно только у них двигатель повредить – и всё, взрыв. Между прочим, там и ваши старые приятели участвовали.
- Кто? – в один голос спросили ребята.
- А как же? – подмигнул он. – А Фэт Чикен, а Санни Бой?
- Волосатый нос! – едва не взвизгнула Лави. – Вот это да!
- Помню, как мы тогда радовались: Гильдию – напрочь, а у нас ни царапинки. Но я говорю про нашу эскадру ваншипов, вообще потери Альянса были существенные, но вы и сами знаете, какова была Гильдия в гневе.
- Я не знаю, злилась ли когда-нибудь Дельфина, - мрачно произнёс Клаус.
- Понятия не имею. У нас была цель – разгромить корабли, и, без ложной скромности скажу, мы с этим блестяще справились.
- А теперь как?
- Всё хорошо. Возглавляю отряд исследователей, изучаем местность, рельеф, растения, смотрим, что полезным может оказаться, какие ископаемые. Не я один этим занимаюсь – это направление очень сильно развивается. Отряд Кроуфа, например, исследует раннее жившую цивилизацию и, по отчётам, она была просто огромной. Мы уже достаточно углубились на юг.
- Интересно, должно быть, - подхватила Лави.
- Очень. Однако работы ещё непочатый край.
Один из исследователей окликнул его.
- Одну минуту! – откликнулся Микаэль. – Сейчас вместе полетим. Так вот. Война кончилась, работа есть, по секрету скажу, женился, так что… жизнь наладилась, - закончил он с улыбкой.
- Поздравляем!
- Благодарю. Сегодня, говорят, годовщину победы отмечают?
- Да. Праздник уже в самом разгаре.
- Что ж, как всегда опоздаем. Ничего! – махнул он рукой и засмеялся. – Очень здорово, что встретился с вами! Удачи вам, ребята! – и отправился к ожидающей его команде.
А Клаус и Лави поднялись по трапу – Экзайл сам приветливо распахнул дверцу.

- Нет, это бесполезно. Она запаяна наглухо.
- Да, верно. Нужно было брать бурав, не иначе, чтобы она поддалась, - Клаус слегка пнул по замурованной металлической дверце, на которой была прибита табличка со старой надписью: «Машинное отделение».
- Кто ж знал?
- Я знал, - вздохнул мальчик, - но тогда не заострил на этом внимания.
- Ничего, в следующий раз. Пошли на капитанский мостик.
- Пойдём, - согласился Клаус, оставляя в покое дверь. Делать было нечего, машинное отделение было почему-то закрыто и взглянуть на устройство двигателя не представлялось возможным, что было весьма странно: всякий двигатель нуждается в постоянном контроле и ремонте, тут же создавалось такое впечатление, будто Экзайл сам заботился о своей исправности. Лави обернулась:
- Рано или поздно её всё равно откроют. Здесь, кажется, нужно свернуть налево?
- А? Да, верно.
Клаус был полностью погружён в себя. Кто и зачем запер дверь? Какую цель они преследовали? Кто «они»? Вот он, Экзайл, золотой курьер, звездолёт, у него нет тайн, он ничего не прячет, всё открыто… Кроме этой двери. Что там? Открыть её не так уж сложно, главное, иметь при себе нужные приспособления. Откроют. Жаль, не сегодня – Клаус клял себя за то, что забыл об этой двери. Но должны же быть и какие-то другие отметки, следы прошлых путешествий Экзайла – их как будто нарочно уничтожили. У Экзайла нет загадок, кроме этой двери. «Если ты что-то не видишь, это не значит, что ответа нет. Возможно, ты просто неправильно задал вопрос», - говорил его отец, Гамилькар Барка, обучая его управлению ваншипом. Разумеется, ситуация здесь несколько иная, даже совсем иная. Неправильно поставленный вопрос? Уолкер тоже советовал спросить Экзайл. Спросить Экзайл? Что за ерунда! Машины не спрашивают, ими руководят.
- Клаус? – с беспокойством спросила Лави, прервав поток его мыслей. – В чём дело?
- Что? Нет, ни в чём, - попытался улыбнуться он. – Я вот думаю над фразой Уолкера, насчёт того, чтобы спросить Экзайл.
Лави фыркнула.
- Ты в это веришь?
- Нет.
- Я тоже.
- Уолкер сам не знал, кто тот человек.
- Тем более.
- Меня смущает другое: Экзайл обладает функциями, которые очень сложно представить программой.
- А какие ещё варианты? Откуда ты знаешь, кто были его создатели?
Клаус неопределённо пожал плечами.
Ребята поднялись по лестнице и оказались перед входом в пустое просторное помещение с тёмно-фиолетовыми стенами, двери разъехались в разные стороны сами собой, и так же плавно и бесшумно закрылись за спиной у ребят.
- Мы уже здесь когда-то были, - странно прозвучал в абсолютной тишине голос Лави. – Здесь лежал ваншип наших отцов.
Клаус кивнул: странно, ваншип, отброшенный смертоносным щупальцем, не разбило на тысячи мелких осколков о поверхность Экзайла, а как бы втянуло внутрь, не повредив при этом и корабль. Может быть, всё дело в огромном, во всю стену, экране… Мальчик сам не заметил, как сделал несколько шагов вперёд по тускло мерцающему в полумраке полу и встал на красную панель посередине. Лави вздрогнула от неожиданности: раздался глухой лязг и скрежет, как будто проворачивали давно не смазанные жернова, Клаус тоже отскочил назад, загораживая её собой… Но ничего опасного не произошло – просто разошлись в разные стороны золочёные плиты пола, и из образовавшегося люка вынырнул большой чёрный агрегат с множеством клавиш и рычагов. Это было весьма неожиданно и странно, ребята никогда не видели ещё ничего подобного. Лави осторожно прикоснулась кончиками пальцев к холодным прорезиненным рукояткам, казалось, одно неосторожное движение – и вся эта махина оживёт, взлетит, безмолвно подчиняясь слабому касанию руки, взлетит, и не приземлится, потому что инструкций по управлению нет, а как нужно действовать в подобной ситуации, девочка не знает. Опустила руку, хмыкнула.
- Выходит, Экзайлом можно управлять и вручную.
- Выходит, что так, - согласился Клаус, внимательно рассматривая каждый рычаг. – Странно, зачем это?
- Угу. Он и так слушается Аль.
- При первоначальном запуске. А если просто… им можно управлять и без пилота? – вопрос был чисто риторический: никто из ребят не знал на него ответа.
- Может, только пилот может с ними управляться?
- А она знает, как? Тут уже без поэта придётся.
- Понятия не имею, - выдохнула Лави. – И хоть бы какая-то зацепка. Лучше их не трогать, если не знаешь дальше, что придётся делать.
- Это точно.
Зацепка. Клаус сделал вид, что пристально рассматривает основание пульта. В том-то и дело, что зацепки нет ни малейшей – острый глаз пилота наверняка заприметил бы какие-либо следы жизни создателей, записи, инструкции. Беда в том, что Клаус не знал, что конкретно он хочет найти, главная цель состояла в том, чтобы выяснить, кто тот человек на рисунке Аль, почему она его помнит и как он связан с Экзайлом. Плюс удачное стечение обстоятельств: прибытие Экзайла, разговор с Уолкером и, наконец, внезапно охватившая его скука на празднике, жажда неба, если можно так сказать.
Неправильно поставленный вопрос? Закрытая дверь, странная система управления – одни подачки вместо ответов. Клауса охватило то самое глухое раздражение, которое возникает вслед за несбывшимися планами, он совершил ошибку, прилетев сюда, повинуясь весьма призрачной надежде – и эта надежда обманула его, растаяла. «Больше такого не повторится», - пообещал себе он. Мягко добавил:
- Пойдём, Лави. Нам здесь делать нечего.
Та с непониманием взглянула на него.

- Не отчаивайся, эту дверь ещё откроют, в следующий раз.
- Всё в порядке. Я просто думаю. Похоже, мы зря сюда прилетели, но я сам виноват. Я не знаю, что именно надо искать, какой следует задать вопрос. Тогда, на Сильване, да и раньше, всё было гораздо проще: отдавался приказ, который надо было выполнить любой ценой или защитить кого-либо, как подсказывало сердце, струсить честь не позволяла, а теперь не то. Я попытался сам рассчитать ход действий, но проиграл. Я не умею играть в шахматы, Лави, мы с тобой – только одинокие пешки в этом небе.
- Погоди, ты помнишь, чему нас всегда учили? «Никогда не сдаваться без боя». Война закончена, так что вряд ли это очень важная партия, а вообще не люблю я шахматную терминологию. Сколько Дио ни пытался научить - не могу.
- Так меня тоже пытался, - улыбнулся в ответ Клус, - тоже никак. Зато Рассиус – тот просто мастер был. И капитан. У Дио, похоже, любимым делом было, кто сколько партий выиграет, записывать.
- Бедный Дио. Где сейчас этот его дневник, не знаешь?
- Наверное, на Сильване остался. Ещё с того момента, как Дельфина сама пожаловала.
- А с Сильваной, интересно, что стало?
- Вроде бы она сейчас на вечной стоянке где-то в одном из тихих портов. Жаль. Алекс бы не допустил такого.
- Кому сейчас нужна боевая Сильвана? – пожала плечами девочка.
- Не знаю. Ты куда, Лави? Если на выход, то нам направо.
- Я в тот раз здесь забыла очки.
- Какие очки? – смутился Клаус.
- Лётные. Они ещё на мне были, когда мы Грандстрим пересекли, а потом, на Экзайле, похоже, их и забыла. Может, они до сих пор в каюте лежат. Хотя ладно… всё равно ещё будем здесь… поищем.
- Нет, - отрезал, оживляясь, Клаус. – Навигатор должен следить за своей формой и исправностью ваншипа, ты же сама это утверждала, не так ли? – подмигнул он ей уже за десять шагов. Лави удивилась, сколь большое значение придал её друг ненароком оброненной фразе, сделала кислую мину, пробурчав, мол, «прилетели с праздника очки искать», однако двинулась следом по направлению к лифту. Клаус уже ждал её там, задрав голову и внимательно разглядывая противоположную стену.
- Ничего интересного, - саркастически заметила девочка.
- Неправда. Тебе эти лифты не кажутся странными?
Большая, чуть выше человеческого роста, полностью прозрачная капсула сползла по вертикальным рельсам вниз по стене и остановилась у ног ребят. Что-то щёлкнуло, и с «лицевой» стороны образовалась овальная брешь: две половинки дверцы разъехались в стороны, образовав вход в эту капсулу. Лифт на первый взгляд казался очень хрупким и ненадёжным, но ребята знали, что это обманчивое мнение – стенку его, казалось, невозможно разбить даже молотком, крепежи тоже действовали безотказно, как будто их поменяли только неделю назад. Клаус подождал секунды две, пока лифт окончательно установится, и, пригнувшись, шагнул внутрь, оказавшись в прозрачном коконе. С правой стороны появилась панелька картой корабля – в такого рода капсулах можно было перемещаться не только вверх-вниз, но ещё и по горизонтали в специально оборудованным для этого коридорах. Лави ещё не совсем привыкла к ним и в первую минуту даже растерялась, но потом, пересилив себя, забралась вслед за Клаусом.
- Нет, а что такое? – возобновила она прерванный разговор, следя за тем, как мальчик вводит нужные координаты. Лифт слегка вздрогнул и пополз вверх, оставляя под ногами тёмную бездну, от которой ребят отделял лишь слой прочного прозрачного материала.
- Ничего особенного. Почти такие же были и в Гильдии; Дельфина, Аль и я наблюдали из одного из них церемонию совершеннолетия.
- Откуда Гильдийцы могли знать о технологиях Экзайла?
- Может быть, сами изобрели? Хотя навряд ли – тогда Гильдия ещё не отделилась от остальных трёх домов, согласно Хроникам. Потом, это невозможно в тех условиях упадка, я тебе честно скажу. Когда я был на корабле Дельфины, признаюсь, я испугался их технологий, но потом увидел, что всё это – прошлых лет. Они зациклились на утончённости и своих мерзких ритуалах, - лифт опять вздрогнул и свернул влево, - но, именно благодаря такой системе, они не могли двигаться дальше. Да, их все боялись и боялись не зря, - Клаус говорил спокойно, но не лениво. - Они изжили себя и спустились до рабовладельческого строя и бессмысленной жажды крови. Главное, чтобы было красиво. Отстранившись ото всех и всех уничтожая, Дельфина загнала Гильдию в тупик. Рано или поздно Гильдия должна была погибнуть, если не от рук Альянса, то от своей идеологии.
- А… - под конец вымолвила Лави. – Я согласна. Может быть, и все четыре Дома владели когда-то подобными технологиями. Потом забыли. Или нарочно спрятали.
- Возможно. Я никогда не видел никакого упоминания о них.
- Всё это очень странно.
Они помолчали, прозрачная капсула неспеша проплывала мимо пустующих кают с распахнутыми серыми дверцами.
- Унылые такие, - поморщилась Лави.
-Вон наша, сорок первая, - Клаус нажал на кнопку, лифт остановился и выпустил ребят, после чего опять затворил двери и исчез где-то в недрах Экзайла.
- Пойдём? – спросил он уже у дверей.

Первым делом Лави бросилась искать очки и, как следствие, переворачивать вверх дном всё, что только можно, благо, можно было немного. Заметив, что её друг о чём-то задумался, обиженно прикрикнула на него, чтобы он не стоял сонной тетерей, а помогал. Клаус включился в работу, но делал это скорее механически, ум его был занят чем-то другим, он даже нахмурился от напряжения. Через пятнадцать минут уже вскипевшая Лави, обшарившая заодно и соседние каюты, устало плюхнулась на кровать и вытёрла со лба пот.
-Не знаю, куда они подевались, - бросила она. – Уже начинаю сомневаться, здесь ли вообще оставила.
Девочка откинулась назад и принялась шарить руками вокруг себя. Вдруг она замерла, лицо её приобрело сосредоточенное выражение, она развернулась и стала что-то вытаскивать из узкой щели между серой стенкой и кроватью, потом лучезарно улыбнулась, и извлекла на свет божий старую пропажу – круглые очки пилота. И ничего, что ремешок был порван, а через всё правое стекло змеилась трещина – это были старые добрые очки, повидавшие на своём веку немало приключений и опасностей, а потому родные. Лави любовно рассматривала их, даже взглянула на свет. Клаус улыбнулся:
- Вот видишь, не зря с праздника ушли.
- Теперь вижу, - Лави немало обрадовалась приятному сюрпризу. Она даже, как в детстве, начала беззаботно болтать ногами, стуча по закрытой боковой стенки кровати – та в ответ лишь глухо ухала, отзываясь на каждый удар.
- Пойдём теперь?
- Сейчас... – Лави порылась в карманах, потом подняла голову. – Клаус, у тебя с собой ниток нет?
- Ниток? – переспросил мальчик. – С собой нет.
- Их ещё можно использовать, - она покрутила в пальцах очки, - только ремень зашить и стекло новое вставить. Стекло есть.
- Нет, ниток нету.
Что-то в тоне Клауса удивило Лави: ей показалось, что он был чем-то раздосадован, хотя тщательно скрывал это.
- Ладно, - она с силой ударила пяткой по кровати. – Ух ты!
Неожиданно часть панели, закрывавшей боковую стенку кровати, выдвинулась вперёд, а за ней оказался продолговатый ящик, в который, очевидно, складывали одежду или нужные мелочи. Лави как ветром сдуло с кровати, она уже сидела около ящика, потирая пятку.
- Всё в порядке?
- Жива, - усмехнулась она.
Ребята склонились над ящиком.
- Искусно сделано, - покачал головой Клаус, - даже сразу и не заметишь.
- Это они что, тоже специально такую маскировку устроили?
- А кто их знает? Может, специально, а может, и нет, чтобы не мешалось.
Лави осторожно потянула ящик на себя.
- Там что-то лежит, - взволнованно прошептала она, протягивая вперёд руку.
Клаус насторожился.
- Вот, гляди, - девочка вынула два футляра, сделанные из какого-то неизвестного коричневого материала, один из них был покороче, но более объёмистый, другой же явно предназначался для хранения бумаг. На уголках обнаружились защёлки, подняв их, коробочки можно было без труда открыть…
- Чертежи! – воскликнул Клаус, кинув быстрый взгляд на содержимое плоского футляра.
- Ты посмотри только!
Но Лави уже и так с замиранием сердца впивалась взглядом в старые бумаги, покрытые блестящим составом от старения.
- Это не подделка, - едва не задохнулась от восторга она.
- Что это?… Двигатель? Это чертежи двигателя! Конечно, они далеко не полные, общие, только часть чертежей, - уже спокойнее прибавил Клаус. – Но это точно они, - прошептал он, стремясь унять дрожь в внезапно похолодевших руках и перелистывая гладкие поблёскивающие страницы папки. – Это… это же целое сокровище! – он опытным взглядом просматривал их, и, хотя многого не понимал, был уверен, что обязательно разберётся в этом, а сейчас у него на коленях лежит ни с чем не сравнимая драгоценность.
Экзайл… Сколько трудностей стоило преодолеть, чтобы придти к тебе, разрушить загадку хищного монстра, опровергнуть слухи о корабле-призраке. Но ты сам – неразгаданная загадка. Что ты, кто ты, Экзайл, живой ли ты, есть ли у тебя разум, неужели ты можешь быть столь совершенной программой? Кто создал тебя, какой гений, кто изгнал тебя в космические просторы, кто наделил душой? И, наконец, кто похоронил все сведения о тебе, кто скрыл следы, оставив единственного человека, голосу которого ты безоговорочно подчиняешься, единственного пилота – Аль?
- Клаус, посмотри сюда! – Лави тем временем распаковала второй футляр и теперь рассматривала его содержимое. Этим «содержимым» оказался старый фотоальбом в кожаной обложке, тоже покрытый защитным составом. – Здесь фотографии, цветные. – Интересно, кто это?
- Тут не только чертежи, - мальчик пододвинулся к ней поближе, заглядывая через плечо. - Вот ещё одна вещь. Дневник.
Лави приняла из его рук весьма потрёпанную книжку, тоже в кожаной обложке, только менее объёмную. На титульном листе была выгравирована надпись.
- Виктору Ковалевский, - по слогам прочитала она.
- ВИктор. Или ВиктОр.
- Старый шрифт, теперь уже сейчас так никто не пишет.
- Долго же они лежали. Мы возьмём это с собой. Обязательно.
- Подожди меня, Клаус. Гляди, на этой фотографии у человека прожжено лицо, - продолжала она, быстро перелистывая альбом. – Зачем они это сделали? Красивая девушка. А сзади, посмотри, Экзайл! Это же создатели, Клаус! Это не ошибка!
- Больше в ящике ничего не осталось?
Девочка помотала головой.
- Я пойду проверю соседние каюты, там тоже могут храниться некоторые документы. Конечно, все сейчас сил не хватит осмотреть, но хотя бы три справа я ещё успею.
- Ага, - Лави снова углубилась в чтение.
«15 ноября 2095 г. Только что вернулся с границы, проверял документы по металлокаркасам внутреннего оборудования кают». Что такое «металлокаркасы»? Смысл ясен, но у нас их называют не так. Страшно представить, ведь это не Престел. Это Голубая Планета. Что же было на ней раньше? Там жили люди, там был целый мир! И эти фотографии… Какая старая история, как неожиданно всё повернулось! И Аль была там. Но ничего не помнит. Как всё это странно…
Лави не заметила, как пролетели полчаса, и очнулась только тогда, когда Клаус тронул её за плечо.
- Нет, там пока ничего не нашёл, - сообщил он о результатах поиска. – Пойдём, а то совсем опоздаем, в темноте лететь придётся.
- Клаус, - улыбаясь, поворачивается к нему Лави, показывая вынутую выцветшую фотографию с изображение молодой пары на фоне Экзайла. Задний план – какие-то маленькие сооружения, люди в сером. Девушка с короткой стрижкой весело смеётся, мужчина бережно держит её за руку, рядом стоит багаж. Мужчина чуть полноват, лет тридцати, в очках, тёмно-русые волосы до плеч, словно шапочка, покрывают его голову, тёмный пиджак, сверху чёрная с золотистыми дугами на плечах куртка, тёмные штаны и тупоносые ботинки. У девушки на шее висит фотоаппарат.
- Клаус, а ведь они похожи, - со светящимися от радости догадки глазами произносит девочка.
- Что?!
- Рисунок Аль.

---

Пилот. Фанфик.

[Rufus XXI]

Мой фанфик, написанный месяца два назад. Хотелось бы поделиться своими соображениями по поводу Last Exile с другими поклонниками сего замечательного произведения. Предупреждаю сразу:
а) Фанфик большой.
б) Огромная просьба не возмущаться после прочтения первых 2-х абзацев "Причём тут "Изгнанник"?".
в) Критика очень приветствуется. Буду рада услышать стОящие замечания.
Заранее спасибо.

Пилот

Что покоится в глубинах памяти?
То, откуда всё началось, и к чему всё вернётся -
Голубая Планета.
(Мистериум Дома Гамильтон)

Виктор Ковалевский

15 ноября 2095 г.

Только что вернулся с границы, проверял документы по металлокаркасам внутреннего оборудования кают. Создаётся впечатление, что у них просто хронические проблемы с таможней. Вопрос в другом: в чьих это интересах? Да, в наших, конечно, тоже, но разве Экзайл не подлежит мировому соглашению, разве это - обыденный проект, в котором нет ничего из ряда вон выходящего? Хотя для меня, наверное, нет: я, можно сказать, вырос при нём, Экзайл стал мне вторым домом. Страшно представить, какая работа была проделана. Страшно. Немыслимо. Даже мне и даже сейчас. А ведь сделали, всем миром, а точнее, учёными разных стран, разных национальностей, говорящих на разных языках, принадлежащих разным религиям – я уже не говорю о взглядах, характерах, убеждениях каждого человека в отдельности. Лучшими учёными, избранными. Это ж какой коллектив работал!
Наверное, сейчас мои слова звучат глупо, но я с детства не могу бросить привычку оглядываться на мнение других, даже в своём дневнике, который кроме меня всё равно никто не прочтёт. Хотя бы с точки зрения логики – кому интересны личные записки сына Главного Инженера Экзайла? Я такой, как и все.
Кстати о моём отце. Он странный человек, но он не всё время был таким – я помню, хоть и смутно, как он, обыкновенный инженер ракетного комплекса, таскал нас с сестрёнкой на руках, катал на шее. Мы вместе ездили на Пруды рыбачить (жаль, теперь подобных экскурсий уже не существует). Да много чего, если так мозаику памяти по кусочкам собирать. Любящий отец двоих детей, глава семьи. А потом... я плохо помню – дни слились в одну линию воспоминаний: отец стал реже появляться дома, часто уезжал за границу, мы месяцами не видели его. Нас с Юлей устроили в школу-интернат с физико-математическим профилем. Приезжали домой только на летние каникулы, но, можно сказать, не особо ждали этого – в школе было куда интереснее; сложно было, да, но мы старались, учились. Чувствовали ответственность за своё будущее, за будущее своей семьи, Родины, наконец. Как-то старались, не запускали, совесть не позволяла. С сестрёнкой вместе держались, друг за друга горой, да и друзья в случае чего выручали. Разные были, впрочем. Неприятностей тоже хватало.
Но один случай всё-таки хорошо запомнился, острым холодным шипом сидит в памяти, мучает, не даёт покоя. Мама прислала письмо, что плохо себя чувствует, просила приехать; отец пропадал на ракетной базе, он уже тогда начал разработку «Экзайла», я же готовился к экзамену по химии, а с ней у меня очень часто проблемы были. У нас, чтобы уехать в учебное время, требовалось пропуск специальный от директора получить, а тут администрация заартачилась: перед экзаменами, может, ничего серьёзного и не произошло, а он уехать хочет. Я, конечно, мог бы добиваться, просить, но махнул рукой, с Юлей решили – она поедет, поможет матери, тем более, что сдала все экзамены досрочно. Эх, Юля. Золотая моя сестрёнка. Я только через три дня узнал, что кто-то под дом заложил взрывчатку.
Дальше – не помню. Отец стоял, прищурившись, смотрел в небо, народу было много, все в чёрном или сером. Серый осенний день, сырой, промозглый, и эти свежие могилки, ограды и кресты, кресты. Ржавые, покорёженные, покрытые плесенью, а ближе совсем новые, белые. Сырая земля… Я тогда спросил отца, где они сейчас. Он взглянул мне в глаза, сказал: «Вне зоны нашей досягаемости». Повернулся, надел шляпу и быстрым шагом направился к автомобильной стоянке. Я нагнал его.
- Ты возвращаешься к «Экзайлу»?
- Да.
Мы помолчали. Пропитанная влагой земля чавкала под ногами. Было тяжело; такое чувство, что сейчас произойдёт что-то важное, значимое, но зависит это только от тебя. Вот сейчас он сядет в машину, уедет, и я пойму, что время было упущено.
- Что мне теперь делать?
Он пожал плечами.
- Жить.
- Как?
- Как сочтёшь нужным.

В газетах писали об ужасном теракте, подозревали экстремистские группировки, агентов «СPO», причём я сам склонялся больше ко второму мнению, но между тем именно после этого случая окончательно решилась моя судьба. Я, девятнадцатилетний студент, без одного года выпускник, на собственные скопленные от стипендии и заработка деньги купил билет и в тот же вечер вылетел в Канаду. Поступил так, как счёл нужным – стал одним из механиков «Экзайла».
О последнем оставшимся в Высшей школе учебном сезоне я не жалел – здесь, в Санди Майнс, я получил гораздо более высокое образование, не говоря о постоянной практике – куда школе до этого! Нам приходилось не просто строить по уже готовой схеме – мы должны были сами составлять их, делать пробные испытания. Исследовательские ракеты в другие галактики были запущены уже давно, так что в плане выбора подходящей планеты нам, можно сказать, повезло. Но одно дело – маленький исследовательский спутник, техника, и совсем другое – переселение целой цивилизации, целого народа, целого мира.
Работать приходилось на износ, сроки крайне малы – восемь лет. В работе забываются все личные переживания, остаются только физические потребности, поверьте мне, я знаю. За шесть лет мой уровень квалификации буквально взлетел – начав механиком, сейчас я Заместитель Главного Инженера, причём продвигался по служебной лестнице отнюдь не за счёт отца. Он всегда говорил: «Всего в жизни добивайся сам». Да, и я добился, смог. О том, какую цену пришлось заплатить, я не стану писать – не привык оглядываться в прошлое, переживать повторно уже минувшее и, таким образом, жалеть себя.
(Кажется, я сам себе противоречу. Неважно.)
Не могу не восхищаться своим отцом и другими людьми, стоявшими у истоков «Экзайла» - их фамилии будут скрыты в интересах конфиденциальности, если кто-то всё же возьмёт этот дневник в руки. Как вовремя они начали, каких высот смогли достичь! И дело здесь не в слепом поклонении – причина лежит куда глубже. СPO. Control Population Organization, или Организация по контролю численности населения. Самая мерзкая, грязная, но самая сильная мировая банда, опирающаяся на факты, с которыми невозможно поспорить. А факты вот какие: я меньше всего биолог, но даже мне понятно, что рост популяции того или иного вида неизбежно ведёт к ухудшению условий существования данного вида. И, как не прискорбно, я должен сознавать, что человек – тот же самый биологический вид, только ещё более опасный, так как сам создаёт условия своего проживания.
В двух словах: планета переполнена. Но методы, которыми предлагают воспользоваться члены CPO, ужасны по своей природе. Массовое уничтожение населения, мирных жителей, стариков, женщин, детей путём применения оружия общепоражающего действия. Всё ради статистики, ради горстки выжившей элиты, избранных, так сказать. При этом путь осваивания новых планет они не принимают как таковой. Самая сильная группировка, и то, что раньше было поводом к скандальным статьям, теперь обернулось страшной реальностью. Ради статистики… А вы, избранный, попробуйте жить, если всю вашу семью завтра затолкнут вместе с тысячью других семей в газовую камеру, и вы больше никогда не увидите их! Сможете?
Впрочем, эти записи всё равно никто не прочтёт, что я тут, комар, призываю к порядку сильных мира сего. Но совесть у меня болит. Другие, вроде бы, излечиваются постепенно, а я не могу. Так как понимаю, что наш «Экзайл», по сути, ничем не лучше CPO, разве что имя помелодичнее. Ведь не можем мы, даже приложив все усилия, забрать с собой в новый мир (ему, кстати, дали оригинальное название: «Престел», надо будет спросить, чья идея) всех людей земного шара, да и ещё обеспечить сразу всем достойное существование. Не будет этого. Сила действия равна силе противодействия – вечные две стороны одной медали. 10000 человек, может, чуть более – и все. И один пилот, однако его пока что нет.
Создатели предусмотрели, вычислили вероятность развития такой ситуации; но мало вычислить – важно убедить в этом всех, важны деньги, ведь без них одни слова ничего не стоят. Нужно оборудование. Нужны эксперименты. Нужна техника. И так далее – я специально не загружаю дневник физическими изъяснениями, математическими выкладками, так как, во-первых, я это делаю на работе, а на данный момент отдыхаю, а во-вторых, это никому, кроме меня, не покажется интересным: те, кому надо, и так знают, а у прочих голова кругом пойдёт. Одним словом, колоссальные затраты.
С CPO мир находится в состоянии если не прямого конфликта путём вывода вооружённых сил, то, по крайней мере, ведёт холодную войну. Ужасная путаница: каждый преследует свои личные цели, политические верхушки некоторых государств надеются попасть в так называемый «список живых», народ бастует, масла в огонь подливают бесконечные терроры как со стороны CPO, так и обыкновенные мародёры и бандиты. Солдаты кажутся бесполезным, пушечным мясом – правители держат руку на кнопке. Правда, пока сознают, что если шарахнут, ни о каком экологическом равновесии для выживших речи идти не может – голос подобных защитников пока ещё в силе… Ничто так не расшатывает государство, как война.
И в этих условиях рождается Экзайл, вернее, он уже рождён, но опоздай создатели хотя бы на год – и такая надежда бы умерла. Нет, СРО не собирается уничтожать Экзайл, ему всё равно. Но он хочет поскорее покончить с этой грызнёй огромных народных масс, покончить, расправиться единым духом, чтобы больше такой вопрос не стоял ещё очень долгое время. Поэтому ставит сроки, и дальше его уже ничто не интересует.
Рука писать устала. Почему я рассказал те отрывки из своей биографии, которые счёл нужным? У меня пропал старый дневник, который я вёл с самого детства – сначала развлекался, а потом в привычку вошло, и не могу никак оторваться. Оно, наверное, к лучшему, не курение, здоровью не вредит. Разве что пальцы болят потом. Так вот, я потихонечку привёл в порядок картину прошлых лет. Кроме одного… Но сейчас я уже не могу об этом рассказывать, а отметить просто как факт – никогда себе не прощу. Поэтому оставлю до следующей возможности посидеть в тишине в свободное время, а сейчас, выбросив из головы мысли о предстоящей поездке (опять-таки!) на границу, отправляюсь спать.


17 ноября 2095 г.

Дьявол! ЧТО за топливо они мне залили сегодня? Мотор полетел напрочь – отремонтировать его для меня, конечно, не слишком большая проблема, но почему я должен это делать, когда меня уже зовут на совещание? Хорошая перспектива на сегодняшний вечер, особенно если учесть количество смет и чертежей, присланных мне за все дни моего отсутствия на Экзайле! Трудность в том, что самому сделать легче, чем проверять каждый файл на наличие ошибок. Жан Эраклеа обещал помочь, но придёт ли, вот вопрос.
И меня не волнует, есть у них там демонстрации или нет – мы едем по долгу службы. Для кого стараемся? Напишу премьер-министру, чтобы следил за своим народом. Я такого больше терпеть не намерен.
Всё, осталось пять минут.


18 ноября 2095 г.
С момента написания прошлой записи прошло не так уж много времени, но так как стрелка на часах давно перевалила за полночь и неуклонно приближается к трём, со смелостью ставлю уже сегодняшнее число. Перед тем, как рассказать, что произошло, и почему я так разозлился, замечу одну интересную особенность человеческого организма: если долго не даёшь себе спать, то через некоторое время желание лечь пропадает и клетки мозга приходят в возбуждение. Голова становится если не ясной, то способной работать уж точно. Однако это чревато: за три-четыре бессонные ночи можно поплатиться тяжелейшим нервным срывом, вызванным перенапряжением и свалиться с какой-нибудь пустяковой болезнью из-за ослабленного иммунитета. Собственно, заметил я это давно, но выразил так красноречиво впервые. Шутка.
События вчерашнего дня. Утром, как и было запланировано, сделал ещё один выезд к таможне – подошла наша очередь, но из-за неполадок с документами нас держали три дня, когда кого-либо другого, кроме Главного Инженера или его Зама они не воспринимали. У отца и так в руках все нити проекта, и ему просто невозможно всё бросить и разбираться с пограничниками. Дело даже не в разборках, самое главное, нас пропустили, но попросили сопровождать фуры к месту назначения.
Я не знал, что в городе К…е проводился митинг, эта новость не мирового масштаба, печатается только в местных газетах, к «Экзайлу» никакого отношения, казалось бы, не имеет. Я ошибся. Самое негативное отношение – эти массы разгорячённых людей с транспарантами «Мы за мир», осаждавшие дом мэра, при виде нескольких фур окончательно потеряли голову и кинулись едва ли не под колёса. Я понимаю смысл их восстания, против С.Р.О., но при чём здесь мы? Явление массы, по-другому это никак нельзя объяснить.
Они возмущались, что деньги утекают на эфемерное путешествие для богатых. Нет, в этом мы коренным образом отличаемся от С.Р.О. – на Экзайле отправятся представители нескольких семей вне зависимости от их нации, положения в обществе, состояния, вероисповедания, цвета кожи и т.д. Но в чём-то они правы, я уже говорил. Простите. Но это единственный выход.
Они попытались выбить стёкла, орали, лезли на капот – благо, у водителей нашлись баллончики со слезоточивым газом, их пришлось незамедлительно применить. Мне очень жаль, надеюсь, пострадавшие быстро пришли в себя.
Тут, когда самых активных удалось мало-мальски унять (подоспела и полиция, отдельное ей спасибо, за то, что с самого начала глазела по сторонам), я обнаружил, что мотор у меня заглох и не заводится. Я в сердцах едва не сломал рычаг, обругал всех на чём свет стоит, выбрался из машины и, стараясь не оглохнуть от шума, заорал водителям, чтобы они дальше добирались самостоятельно и меня не ждали. Дорога была им известна, как и непреложное правило: уберечь груз любой ценой, поэтому долго упрашивать не пришлось.
Я остался. Сидел, задраив стёкла и двери, ждал, пока народ угомониться, время от времени проверяя двигатель - тот предательски молчал. Где-то через час в окошко постучался молодой полицейский, поинтересовался, всё ли в порядке. Убедился, что я не ранен, выслушал мою гневную тираду о том, что должна делать полиция, чтобы не допускать подобных инцидентов и вообще извещать надо было о такого рода мероприятиях, но согласился помочь с мотором. Хороший паренёк, не стал огрызаться, потом немного совестно стало, что собаку на него спустил как на первого попавшегося под руку, да он отмахнулся, сказал: «Бывает!». Осмотрели двигатель. Тут, у меня, без похвал, опыта и знаний больше, но без его запчастей я бы и метра не проехал. Наладили кое-как. Экотопливо, называется, залили; удивляюсь, как до К….а доехал – октановое число зашкаливает. Отсюда – окисление со всеми вытекающими последствиями, причём «вытекающими» и в прямом смысле слова тоже. Далее останавливаюсь, потому что дал слово не вдаваться в науку.
Залили новое топливо – не 95, конечно, но всё лучше, чем ничего или эта дрянь. Поблагодарил парня, выяснил, что зовут его Франсуа, к «Экзайлу» относится положительно, но Землю, говорит, никогда не покину, что бы ни случилось. До конца останется - только какой он, конец-то будет? Мне бы такой патриотизм – свой уже подавил, настоящим космическим волком сделался, ан нет, не до конца. Если подумать – Земля. Слово - 5 букв. Наше всё. Наше исконное, наш прародитель. То, откуда всё началось, и куда, надеюсь, мы, люди, всё же возвратимся, на нашу Голубую Планету. Есть такое чувство – голос дома.
Окончательно починил двигатель, уже добравшись до «Экзайла».
Производственное совещание, о котором уже упоминалось, проводилось для более чем узкого круга людей – считая со мной 7 человек. Прислали обещанную программу кодирования организма. Это – особая вещь, хитрая и непонятная не только в своём устройстве, но и в назначении. Я не понимаю, какую цель преследует отец, для чего он идёт таким сложным путём, неужели нет другого варианта управления Экзайлом? В конце-концов, это космический корабль, необычный, да, но и не живое существо, каким он его считает. Иногда мне кажется, что отец слишком трепетно относится к своему детищу, уверяя всех, что возможности Экзайла неограниченны вложенными функциями, он будет совершенствоваться самостоятельно и ещё проявит себя. Скептически ухмыляюсь. В чём? Да, Экзайл язык не повернётся назвать железякой, он красив, гармоничен, изящен, прекрасен, совершенен, если хотите. Но это корабль. Не более. Наверное, отец слишком много сил вложил в его создание, поэтому идеализирует его. А что же я? Я остаюсь сухим прагматиком.
Данная программа предназначена для пилота – единственного члена экипажа Экзайла. Экзайл должен быть настроен на пилота, слушаться только его голоса. Причём не только голоса – определённых фраз, смысл которых мне лишь слегка понятен. Очень раздражает, что даже я, Зам Главного Инженера, вижу перед собой сплошные загадки, в которых как раз и содержится самая суть. Между тем никто специально ничего не скрывает, в первую очередь отец, и это злит больше всего.
Отец называет ключевые фразы мистериумами, всего их четыре, они приводят в действие четыре основные системы Экзайла. Пилот, с помощью программы, кодируется на вторую часть всех мистериумов, первую же часть придётся произнести другому человеку. Все тексты мистериумов будут храниться в строжайшем секрете. Но разве сам Экзайл – не есть главная тайна? Пилот нужен Экзайлу не всё время – если форсирование между Землёй и Престелом осуществляется периодически, пилот может и отсутствовать на борту, однако для того, чтобы произвести первоначальный запуск, он необходим. Это я передаю со слов отца. Пока он говорил, в моей голове никак не укладывался вопрос: к чему такие сложности? Но довольно об этом. Экзайл наделён совершенным двигателем, способным работать очень и очень долгое время без какого-либо ремонта, и в этом наша гордость.
Однако есть одно обстоятельство, показавшееся мне странным. Экзайл навсегда настраивается на пилота, получается, последний является его узником. Когда я спросил, какими методами было достигнуто это, мне ответили, что программа действует на генную информацию человека таким образом, что затормаживает его рост и способствует бесконечному восстановлению любых клеток. Не знаю, что там с клетками, но главное: пилот живёт вечно, до тех пор, пока существует Экзайл. Это две неразделимые составляющие, но если Экзайл – всего лишь корабль, то пилот – человек. Разве человек – это так уж мало?
Отец отказывается говорить со мной на эту тему, считает, что одна человеческая жизнь не перевесит общего блага (пресловутое «общее благо»!), цель оправдана средствами. К тому же пилот не умирает, просто навсегда застывает в том возрасте, когда на него подействовали программой.
Разве они не представляют – «жить вечно»? Да и я не очень представляю. А кому-то придётся так жить. Кому – неизвестно, пилот пока не найден.
На этом завершаю третью запись. Кстати, Жан Эраклеа помог, и очень существенно, без него я бы, пожалуй, не справился. Он хороший работник, мастер своего дела, но ведёт себя чересчур высокомерно, и его бесконечные шуточки действуют на нервы.

26 ноября 2095 г.

Я в городе, в своей старой квартирке, которую снимаю вот уже полгода, на столе – чашка горячего ароматного кофе, чтобы не уснуть. За окном уже стемнело, температура резко упала, если выйдешь на улицу, в лицо летит колючий снег. Этот вечер для меня – последний в городе, я мысленно прощаюсь с ним, с его серыми, но до боли любимыми улицами, с его парками, строениями, свежей травой по весне, которую я больше никогда здесь не увижу, с его палатками, магазинами, машинами, с его неповторимым обликом. Я побывал в многих городах, но сейчас хотел бы сказать «прощай» каждому из них, ведь наше путешествие – не переезд из одного города в другой, и даже не переселение с материка на материк – мы отправляемся в абсолютно новую, неизведанную галактику. Мы, все 10000 человек, прошли жёсткий отбор физически здоровых, ведь осваивать новый мир могут только крепкие, сильные люди. Несмотря на то, что давление, состав атмосферы, почвы практически не отличается от Земного (уникальный двойник), придётся привыкать к ней, увеличивать свою популяцию, чтобы выжить.
Пожалуй, сегодня я буду сентиментальным, но, хотя я люто ненавижу это слово, искренне надеюсь, что данное сообщение никогда не будет никем прочитано – не хотелось бы краснеть потом за свои слова. Я взял из дома несколько вещей, которые послужат мне напоминанием о Земле. Одну из них я сейчас положил перед собой, рядом с чашкой остывающего кофе, от которого тонкой белой струйкой к потолку тянется пар. Это фотоальбом с детскими фотографиями, это – атрибуты памяти. Архивы. Здесь около 30 фотографий, но я подолгу рассматриваю лишь самые любимые. Здесь – наш деревянный дом под Томском, ещё живы мамины родители, мама тоже здесь, держит меня на руках, я ловлю погремушку. Не знаю, что за освещение, но лица все такие добрые, будто светятся изнутри. Это уже родилась Юля. Я не помню её совсем маленькой, наверное, потому что сам был таким в то время. А вот, оказывается, как. Ещё несколько фотографий… Отец посадил на лошадь, я тогда так боялся, сидел, вцепившись что есть силы в луку седла, а она под тобой шевелится… Незабываемое ощущение. Страшно, и в то же время здорово, но я, как и всякий мальчишка, старался не показать виду, ещё пятками лягал. Для храбрости, видимо.
Пруды. Любимая фотография – вся наша семья (дедушка и бабушка к тому времени умерли) на холме, а за спиной яркими пятнами светлеют несколько чистых озёр, окаймлённых валунами. Мы ездили туда ловить рыбу, купались. Посередине стоит отец, держит за руку маму. Они оба улыбаются, мама тихо и спокойно, от её улыбки всегда становилось тепло, отец широко, радостно, приставил руку в толстой перчатке к шлему, будто отдаёт честь, весёлые морщинки бегут от глаз. Рядом – дедушка Максим и бабушка Валя, папины родители. Дедушка, сухонький, похожий на стручок, что-то втолковывает бабушке, та беззлобно отмахивается и смотрит в кадр. Тётя Виталия со своим бородатым мужем. На переднем плане – мы с Юлей, держимся за руки, другие руки вытянули в разные стороны. Юля здесь в платье, золотые волосы развеваются по ветру, оживлённая вся, радостная. Я тоже веселюсь, но лицо почему-то немытое. Наверное, опять у берега с рачками возился.
Но здесь присутствует ещё некто, чьего имени я не называл. Он дружески обнимает за плечи отца, но его выражения лица разобрать нельзя – это место прожжено сигаретой. Я сам это сделал.
У отца в потайном ящике есть такая же фотография – один раз я видел, как он держал её в руках и что-то прошептал одними губами. Я хорошо помню этого человека, он не раз бывал у нас. Теперь о нём можно узнать через любые информационные источники – газеты пестрят сообщениями о С.Р.О., главой которого он и является. Сначала уехал в другую страну, прожил там семь лет, баллотировался куда-то в местную администрацию, затем вовремя понял и сумел использовать экономическую обстановку, оказался на гребне волны, которая и вынесла его в канцлеры С.Р.О. Предводитель данной организации, фактически – властелин мира, навязывающий простым смертным свои условия. С чего начинал и как высоко поднялся! Я поражаюсь столь быстрому взлёту, столь успешной политической карьере, но в то же время ненавижу его идеалы и ценности. Он отдалился от нас, его вычеркнули, вместо лица – чёрная обгорелая дырка, и лишь память отца хранит светлые воспоминания о своём брате, Владимире Ковалевском.
Последняя фотография из этого фотоальбома – куда более поздняя. Она даже не вставлена – просто вложена между последним файлом и обложкой. На ней - ракетная база, всюду снуют рабочие, чуть поодаль – служебные помещения. Я стою под руку с Мариной, рядом – её чемодан: она только что прибыла с вокзала. На шее, под воротничком, болтается массивный фотоаппарат – Марина репортёр, она всегда в эпицентре событий, не раз рисковала жизнью в погоне за лучшими кадрами. Что поделать – война уже началась, пусть и негласная. Я бережно сжимаю её руку, она смеётся. Марина. Короткая рыжая стрижка, серые выразительные глаза - бездонный колодец. Гордая, сильная личность, но вместе с тем добрая, душевная, самоотверженная. В ней каким-то непостижимым образом сочетался темперамент и мягкость характера. Упорная. Но не самоуверенная. И себя не пощадит, и другим отдыхать за чужой счёт не позволяла. Всегда первая, всегда готова, даже если и делает это впервые, но не глупа. Яркая, и в то же время тихая, хозяйственная. Уж если думает что, так без обиняков и скажет, и неважно, что как обухом по голове.
А за спиной – золотой, прекрасный, изящно вытянутый полумесяцем Экзайл… В лучах солнца искрит, светится, переливается, сияет мириадами солнечных зайчиков. Наше творение, наша золотая надежда.
Мы тогда ненадолго приехали сюда вместе – приблизительно год назад, она взяла отпуск, мне отпуск брать было нельзя, но я всегда находил время, чтобы поговорить с ней. Мы встречались уже довольно долго, Марина также была противников С.Р.О., снимала на видеокамеру «предварительные меры» их устрашающей деятельности. Она разговаривала с обречёнными на смерть жителями города, зараженными тифом, который аэрационным путём распространили по окрестностям самолёты С.Р.О. Не боялась заболеть. Вела репортаж с места выступления обезумевших демонстрантов (на собственном опыте знаю, насколько это страшно), поджигавших машины, несколько раз доводилось ей присутствовать и во время бомбардировок. На вопрос, не страшно ли ей, пожимала плечами: «Работа такая».
В апреле она отправилась по работе в Лос-Анджелес, была приглашена в качестве репортёра на Всемирную конференцию С.Р.О. Последний раз, когда я её слышал, она звонила из Германии, сердилась, что с рейсом какие-то задержки. Обычное столкновение с другим мирным самолётом С.Р.О., где-то посередине Атлантического океана – перепутали координаты. Навигатору дали пожизненный срок. Сколько уже крушений – вздохнёшь, но не задумываешься, какого другим людям, получившим известие о том, что их родных или любимых больше нет.
Но мне тяжело. Болит душа, когда вспоминаю её, гляжу на эту фотографию, где она улыбается, она счастлива. Ведь, то, что я говорил ранее, пытаясь описать её – это только жалкие судорожные слова. Когда истинно любишь, то тебе нечего сказать, если любимый рядом – вы понимаете друг друга без слов. Если нет, то слова бессильны против разлуки, которая будет тянуться до конца оставшегося в живых. Я надеюсь, что и в последний момент она была счастлива, что не зря появилась на свете. Она всегда хотела летать.
Вот то, о чём я собирался рассказать ещё в первой записи, но это было последнее обращение к памяти, не считая того, что после её смерти я возненавидел С.Р.О., так как был убеждён, что его самолёт не случайно оказался там, что уж он вёз там – неизвестно, но точно не пассажиров. Опуститься мне не дала работа – С.Р.О. сократил сроки, и нам пришлось увеличить скорость строительства. Каждый был занят своим делом, у каждого этих дел было невпроворот. А теперь… неужели ВСЁ готово? Да, ВСЁ. Абсолютно. Кроме пилота. Отец дал задание найти его, но что именно он хочет? Почему не подойдёт любой человек, который бы согласился на это? Зачем такие сложности «принеси-то-не-знаю-что»? Я всегда уважал его, но не понимаю суть просьбы. Зачем? Кого именно нужно найти?
Кофе совсем остыл.

27 ноября 2095 г.

Я приобрёл нечто, о чём раньше даже подумать боялся. Марина погибла, все мечты о будущем семейном очаге канули на дно Атлантического океана, я выбрал, а точнее, вынужден был выбрать стезю космического волка, одинокого, независимого, ни к чему не привязанного. Я ошибся. Теперь я понял, как это замечательно, когда у тебя есть дети и ты можешь заботиться о них, мир сразу делается добрее, не обращаешь внимания на мелкие неприятности – что тебе до них, когда рядом – твоё счастье. Сейчас она тихо посапывает носиком в моей каюте, укрытая курткой – ничего более подходящего, увы, не нашлось, а я с замиранием сердца пишу у себя дневнике едва ли не дрожащей рукой – события минувшей ночи ещё не могут отпустить.
Я спал. Кажется, мне снилось, что мы уже летим на Экзайле, и с огромной смотровой площадки можно увидеть космические просторы, звёзды, словно островки, разбросаны на бескрайность в просторах Вселенной. Я был не тем, кто я сейчас, а маленьким мальчиком лет шести, заблудившимся в Космосе, возненавидевшим его непостоянство и бесконечность, я боялся, но не плакал, а продолжал смотреть в иллюминатор широко распахнутыми, по-детски бездонными глазами. Далее я наблюдал со стороны, теперь уже будучи мужчиной.
Малыш приблизился к экрану, занимавшему почти всю стену, и встал на красную платформу посередине – послышался скрежет, золотые щиты, составлявшие поверхность пола за платформой, разъехались в разные стороны, и из темноты образовавшейся бреши поднялся пульт управления, отдалённо напоминавший чёрное пианино, которое когда-то стояло у нас в детской. Пианино с множеством кнопок, клавиш, рычагов, снабжённых белыми греческими названиями, подчас сокращёнными.
Мальчик не испугался, не убежал, а принялся с любопытством осматривать пульт. Навстречу плыли звёзды. Неожиданно я почувствовал, какой гнетущей стала тишина, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Я приблизился к малышу и взял его за плечи. Он вздрогнул. «Не бойся», - выдавил я, попытавшись улыбнуться. Наверное, вышло дико: он посмотрел на меня полными ужаса глазами и принялся вырываться. Я ещё крепче сжал руки. «Не бойся, - повторил я, - я не причиню тебе никакого вреда. Только согласись вести корабль. Ты сможешь, я знаю это. Мне известны все четыре мистериума, просто произнеси их вторую часть. У тебя нет выбора».
Он дёрнулся ещё раз, а я… я наслаждался своей властью. Теперь, вспоминая сон, я ненавижу того «я», того деспота, который так поступил, главное: я не вижу причины. Я не верю, как это мог быть я.
Я крепко вцепился в его худенькие, щуплые плечики, но он изогнулся, ужом выскользнул из рук и бросился к выходу – я лишь запоздало цапнул воздух, где секунду назад была его курточка. Я слышал, как он кричал: «Помогите! Помогите!», - тоненько, пронзительно, по-детски. Звук эхом отражался от посеребренных стен, усиливался, нарастал…
«Помогите! Помогите!» - слышалось откуда-то сверху. Я открыл глаза, не сразу сообразив, где нахожусь. Потом понял, что в шестиэтажном домике, в квартире, которую снимаю вот уже полгода. Взглянул на часы – полчетвёртого. Утро, а я так и не раздевался.
Шум усиливался, раздалось странное гудение, ко всему прочему добавилась возня, людские окрики, шарканье ног, топот и плеск воды. Кто-то бешено заколотил в дверь. Но мой вопрос: «Что случилось?» басом заорали: «Пожар!» На улице выли сирены – очевидно, пожарную уже вызвали. Я подхватил чемоданчик со всеми необходимыми вещами – их у меня было немного, сгрёб со стола фотоальбом, сунул его за пазуху, потом, за неимением ватно-марлевой повязки, сунул под кран полотенце и, набрав в рот побольше воздуху, выскочил на лестничную площадку.
Горело этажом выше. Дым чёрными клубами полз из приоткрытой двери, языки пламени уже лизали обшивку, оттуда же доносилось и гудение. Мимо меня пронёсся, перескакивая через ступеньку, толстый сосед с узлом в руках, прижимая к носу тряпицу. В другое время я бы посмеялся, но сейчас было не до того. Я уже намеревался последовать его примеру, как вдруг крики о помощи раздались с новой силой. Это был ребёнок. Он звал свою мать, но по каким-то причинам она не отвечала ему. Не дай Бог… внутри меня всё сжалось от ужаса, но я, пригнувшись, пулей взлетел на ещё один пролёт. В голове билась только одна мысль, заученная с первого класса: маленькие дети любят прятаться в шкафах и под кроватями, они надеются, что огонь их не найдёт. Надеются… Мне оставалось надеяться, что там ещё есть живые люди.
Крики смолкли. Я пинком вышиб дверь, перепрыгнул через порог и, пригнувшись, стараясь дышать как можно реже, выбежал в гостиную и огляделся. В соседней комнате свирепствовало пламя, лизало красными языками стены, выло, гудело, разбрызгивало жгучие искры. Мебель жалобно трещала, отекая и становясь чёрной, а после и попросту падала, сворачивалась, сгорала. Обои потемнели – огонь распространился и по ним. Дышать становилось труднее, я понимал, что положение моё отнюдь не безопасно, но двигался чисто на автомате, благодаря инстинкту самосохранения, так сказать. Пошарив сквозь дымовую завесу по углам и никого не обнаружив, я решил осмотреть другую комнату, до которой огонь ещё не добрался, однако дым уже стлался в щель над полом, поэтому нельзя было терять ни секунды.
Здесь было странно тихо – только огненные дорожки из-за порыва ветра распахнутой двери взметнулись повыше. Из-за дыма я практически перестал что-либо соображать и, потеряв координацию движений, едва не налетел на книжный шкаф, затем всё-таки взял себя в руки, протёр покрасневшие глаза – и увидел малышку, забравшуюся с ногами на диван. Она сидела зажмурившись, обхватив руками колени и уткнув в них голову – даже не пряталась, наверное, боялась выйти в прихожую и считала, что если не шевелиться, замереть, тебя не заметят, не тронут. Я подхватил её на руки – пушинка. Она даже не сопротивлялась, обвила шею ручками и отвернулась, стараясь не видеть обступающего огня. Неподалёку что-то рухнуло. Я выскочил из комнаты.
Теперь уже горело всё – тряпица пересохла и нужного эффекта не давала: я отшвырнул её в сторону, после чего рванулся к входной двери. Я хорошо помню, что мне было очень страшно – но не за себя. За маленькую девочку, умоляющую о помощи, которую я должен был спасти во что бы то не стало. Я не ставил это себе в подвиг – я был обязан.
Что-то треснуло позади – искры насыпались мне на спину и едва не прожгли до кости – по крайней мере, боль была ужасная. Я невольно вскрикнул и попытался отряхнуться. Слава Богу, куртка не загорелась. Ещё сильнее скрючившись, выскочил на улицу, прижимая к себе девчушку. Как раз вовремя – внутри что-то глухо ухнуло и обвалилось.
На улице уже собралась толпа – пожарники разгоняли их и направляли шланги прямо в окно пылающей квартиры. Тёмно-синяя канадская ночь, серо-чернеющий шестиэтажный дом с палисадником, и зарево, ярко-алое зарево, необычная подсветка изнутри. Суетящиеся работники пожарной охраны казались лишними, выглядели нелепо на фоне столь торжественного рассвета. Впрочем, я отвлёкся.
Я заметил, что малышка зашевелилась, открыла глаза и тут же их зажмурила. Я попытался улыбнуться ей – наверное, внешне я ничем не отличался от разбойника – обгорелый, волосы дыбом, в тлеющей куртке, со шрамом на полщеки. Но нет, вскоре она осмелела и спросила, кто я, захотела встать на ноги – я ответил, но на землю спускать не стал – на ногах у неё были только пушистые тапочки в форме лягушат, а температура ночью резко упала до пяти градусов. В свою очередь, спросил её имя.
- Аль, - ответила она серьёзно, потом прибавила: - Гамильтон.
Немного помолчав, снова задала вопрос:
- Где мама?
Я пожал плечами, потом спохватился, сказал:
- Где она была?
- Дома. Она спала.
Снова я увидел дверной проём с ярким огненным красным заревом по ту сторону. Оно, как живое, шевелилось, плясало, вставало на дыбы, взмахивало крыльями – а может, мне лишь почудились эти метаморфозы, к тому же, там не хватало свежего воздуха. Неужели она сгорела? Взрослая женщина? Я вытер ладонью лицо.
Оглушительно завывали сирены пожарных машин и «скорые», резали пронзительными визгами уши – я стал опасаться за самочувствие моей спутницы, но она выглядела более-менее нормально и была только сильно напугана происходящем. К тому же она, судя по выражению личика, не слишком доверяла мне и хотела вернуться домой. «Было бы куда», - усмехнулся я, оборвав поток мыслей. Огонь практически затушили, он уже больше не бушевал в окнах, уничтожился под струями огнетушителей и шлангов, оставив после себя тихо поблёскивающие угольки, мокрый пепел, сажу, грязь, чёрные пустоты и осознание того, что всё прошлое сгорело здесь, на шестом этаже кирпичного домика, на планете Земля.
Толпа мерно гудела и шевелилась, вздрагивая огромным туловом от ночной сырости и громко обсуждала потерю, но все эти возгласы, крики, говор, гомон, ругань, возня и прочее слились в один неясный, нечленораздельный шум. Вдруг он стал громче, оживлённее, послышался чей-то плач, толпа ахнула, расступаясь перед носилками, которые два дюжих пожарника вынесли из подъезда. Что-то бесформенное, вытянутое, накрытое тёмной тканью. Толпа волнами расступалась в разные стороны, отворачивалась, а потом провожала любопытными взглядами. Пожарники неуклюже топтались, пробивая себе путь к «скорой», рядом уже шли медсёстры, пытавшиеся, хоть и неумело, освободить дорогу. Процессия приближалась, я принялся протискиваться к носилкам, отталкивая встречных плечом, меня словно тянуло к чёрному объекту, недвижно лежащему на носилках, но при этом я старался не повредить Аль. Они были уже у машины, когда угол брезента завернулся под порывом ветра… все невольно отшатнулись, кто-то сдавленно закричал. На белом переносном белевшем в ночи ложе лежала женщина. Я понял это сразу, хотя она была практически сожжена заживо, кожа почернела, волосы обгорели, черты лица искривились в ужасной гримасе… Я не буду подробно здесь всё описывать, но на меня её вид произвёл огромное впечатление, едва ли не поверг в шок. Я не мог пошевелить, только наблюдал, как тело вносят в тёмные нёдра «скорой помощи», машинально закрыл глаза Аль рукой, но она громко взвизгнула и стала вырываться. Спрыгнула на землю, едва не упала, зацепившись шлёпанцем, поднялась и побежала со всех ног вслед уносящейся в ночь по шоссе машине, только колыхалось, наподобие светлячка, её беленькое платьице, озарённое масляным светом фонарей. Я кинулся следом и через пять прыжков настиг её – как раз вовремя: малышка повалилась мне на руки и судорожно зарыдала, снова уткнувшись в плечо. Я подхватил её. «Мама, мама», - всхлипывала она, признаюсь, у меня у самого сердце обливалось кровью, когда я нёс её к своему автомобилю. Толпа всё не расходилось – а, может, просто некуда было, и привычно провожала нас взглядом, перешёптываясь. Я погладил Аль по русой макушке, она сильнее прижалась ко мне. «У тебя ещё есть родственники? Папа? Бабушка?» - поинтересовался я. Она помотала головой. Я вздохнул и усадил девочку на заднее сиденье, снял с себя куртку, укрыл, так как она дрожала от холода. Куртка пахла перегаром и палёными синтетическими волокнами, однако была тёплой; Аль чуть слышно поблагодарила меня и завернулась в неё с головой. Я, поёживаясь, завёл двигатель и, вырулив на проезжую часть, неслышно покатил по привычной дороге навстречу светлеющему горизонту – к «Экзайлу», который, вероятно, остался единственным прибежищем для тех, кто так или иначе был изгнан из этого мира, на чьём пути судьбой был поставлен жирный крест и, чтобы остаться в живых, они были вынуждены искать другой мир.
Аль так и не просыпалась, только пробормотала что-то, когда я поднимался с ней в свою каюту. Так я и оставил её, маленькую, одинокую, теперь она полетит вместе с нами искать счастье и, возможно, (надеюсь) она найдёт его. Не здесь. Там. Миновав дорогу вне времени и пространства, преодолев Млечный Путь из мириадов звёзд.
Что-то я замечтался, меня охватило ни с чем не сравнимое тёплое чувство, я даже сам улыбаюсь, глядя на себя в зеркале. Неужели это я? А, между тем, мне предстоит разговор с отцом – он зачем-то вызвал меня. Надеюсь, не очередные неполадки – после сегодняшней ночи я совершенно без сил, к тому же ожоги на спине, пусть и несильные, – весьма неприятное ощущение, так что хотелось бы поскорее с этим покончить.

27 ноября 2095 г. (вечер)

Юля часто говорила, что не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Но я не понимаю. У меня опускаются руки, и сижу, бессмысленным взглядом уставившись в одну точку, между тем Аль играет с какими-то винтиками у меня на кровати, невпопад отвечаю на её вопросы. Похоже, она уже обиделась. Прости, девочка, но мне сейчас правда есть, над чем подумать. Над чем, ха. Над глобальным и над твоей судьбой. По чьей-то иронии так получилось, что теперь я распоряжаюсь ей. Но это не приносит мне ни радости, ни удовольствия – я должен решать. И в этот раз я сознательно бегу от ответственности, казню себя в своих записках… Но мне не скрыться. Я должен этого сделать. Иного выхода нет.
Ты ещё не знаешь, как я терзаюсь от одной мысли, что возьму тебя за руку, спрячу, скрою под улыбчивой маской предательское волнение, возьму тебя за руку и поведу по серебристым коридорам Экзайла. А ведь ты покорно пойдёшь за мной, ты уже не чураешься меня, одинокая, ты быстро привязалась и смотришь на меня, как на защитника. Боже мой, как я мог знать, что так получится! Если бы мог! Я спас тебя от огня, я дал тебе жизнь, но теперь наступит куда более страшное испытание. Страшное, потому что вечное. Я улыбнусь тебе на прощанье. Почему на прощанье? Ты проснёшься всего лишь через полчаса. И не почувствуешь разницы. А вдруг почувствуешь? А вдруг не проснёшься? Если в аппарате допустили ошибку? Если она смертельна? Но даже если всё пройдёт гладко, ты уже станешь другой, хотя поймёшь это далеко не сразу. Ты скажешь, повинуясь приказу, вторую часть мистериумов, и мы отправимся в Престел. Что будет там? Что? Этот вопрос измучил меня. Почему тебе не оставят жизнь обычного человека, почему перед тобой невольно поставят выбор между смертью и жизнью вечной? Почему будет выбирать техника, такая холодная? Невольно – так как это вопрос выживания других изгнанников, нескольких сотен. Это вопрос, это цель нашего проекта. Но почему именно ты – пилот?
Отец говорит, что больше некому. Подходящая кандидатура, говоря современным языком. Отец усмехнулся и сказал, что я ещё слишком молод и цепляюсь за понятия. Я вспыхнул. Сирота, у неё не осталось ничего – разве этого мало? Зачем ставить такой выбор?
- У неё нет матери, значит, ничьё сердце не будет рваться от горя. К тому же, мы не убиваем её. Небольшой эксперимент во благо тех, кто выживет. Они и так не побоялись стать пассажирами Экзайла – что ещё ты от них хочешь?
- Я сам могу пройти этот «эксперимент».
- Нет, здесь нужны взрослые, я предчувствую, что они могут использовать Экзайл в личных интересах. Она подходит как нельзя лучше. Подумай только, какое счастливое совпадение. Признаться, в последний день перед отлётом я уже начал отчаиваться, что придётся брать на это любого ребёнка.
Примерно так сказал мне он. Ненависть душит, я сжимаю кулаки, Аль изумлённо глядит на меня из угла, я оттаиваю. Остаётся только ощущение бессилия – неужели всё окончательно решено? Чёртов С.Р.О.! Чёртовы Ковалевские! Чёртовы учёные! Чувствую, буквально ощущаю, как злость, словно дурман, обволакивает меня.
Но я не могу ненавидеть проект, не могу ненавидеть «Экзайл», не могу ненавидеть сотни отчаявшихся людей, бросивших всё ради неизвестного. Они тоже – изгнанники. Мы все. Планета изгоняет нас – прости, я думаю, когда-нибудь мы вернёмся. Я не могу… Тяжело… Нужно взять себя в руки… Ради всех. Прости, девочка, прости, если я ломаю тебе жизнь.
Тебя усыновят Гамильтоны – они хорошие люди, к тому же твои однофамильцы. А я… я что-нибудь обязательно напишу здесь. Через несколько дней, когда мы прилетим. Всё изменится…

Рисунок Аль.

Лави, взъерошенная и ещё окончательно не проснувшаяся, потянула ручки двери на себя и по низеньким деревянным ступенькам спустилась во двор, где уже стояла, накрытая от насекомых, бадья с водой, приготовленной ещё со вчерашнего дня и поэтому остывшей за ночь. Теперь в Анатоле воды было если не «залейся», то, во всяком случае, всем хватало. Лави с наслаждением потянулась и широко зевнула, затем сбросила крышку и, словно пловец, нырнула в бадью, точнее, опустила лицо и руки. После выпрямилась, протирая глаза, ещё раз плеснула на себя, довольно фыркнула и поспешила к сараю, отряхиваясь так, что брызги летели во все стороны. Первым делом надо проверить ваншип. Удостоверившись, что он находится в стадии «боевой готовности», ничто не сломано, а двигатель в полном порядке, она похлопала его по обшивке – ваншип ответил приятным звоном – и вернулась в дом.
В небольшой, залитой солнцем кухне уже ловко управлялась со сковородками Дуня – кто бы мог подумать, что из этой девушки-солдата Дизита, не знавшей в своей жизни ничего, кроме снегов, жёсткой дисциплины и сырого голубиного мяса, получится великолепная хозяйка? Лави была превосходным навигатором и механиком, знала толк в технике, но Дуня оказалась как раз тем человеком, который может зажечь этот «домашний очаг». В первую очередь, для Морана.
Девушки поздоровались. Лави, глядя на то, как работает Дуня, всегда поражалась её ловкости, но не завидовала, а иногда, в свободное время, брала у неё так называемые «уроки по ведению хозяйства». Сегодня, судя по ингредиентам, на завтрак всех ждали блины. Лави вынула из шкафчика хлебец, разрезала его на две части и, напевая традиционное: «Долька-долька, майонез – получился бутерброд», принялась делать сухой паёк в дорогу – сегодня утром они с Клаусом должны были доставить депешу в Минагис, и, скорее всего, вернутся к вечеру – необходимо ведь ещё получить ответ и посетить Её Высочество Императрицу. Завернув бутерброды и прихватив сумочку с водой, Лави опять помчалась в сарай, по пути ворча на своего друга, мол, опять Сонная Башка дрыхнет и, похоже, никуда лететь не собирается.
Нужно было заправить топливо; девушка, сидя верхом на ваншипе, с силой откручивала клапан – там что-то заело. Вдруг кто-то дёрнул её за рукав – Лави обернулась. Перед ней стояла Аль и сжимала в руках какой-то листок. Лави рукавом вытерла мокрый от напряжения лоб.
- Привет, - улыбнулась она. Потом нахмурилась.
Взгляд Аль блуждал по стенам сарая, она оглядывалась, комкала листок и точно хотела что-то сказать.
- Что такое? – встревожилась Лави, спрыгивая с ваншипа. Она обхватила Аль за плечи и присела на корточки – так было удобнее смотреть ей в лицо.
Девчушка протянула ей листок.
- Вот…
Лави удивлённо изогнула бровь – на обратной стороне был рисунок: чуть полноватый мужчина лет тридцати, в очках, с грустными глазами и тёмно-русыми волосами до плеч, которые, словно шапочка, покрывали его голову. Тоненькие усики вносили некоторый аристократизм. Одет в форму, но не из Дизита, не из Анатоля, не с Сильваны – тёмный пиджак, сверху чёрная с золотистыми дугами на плечах куртка – наверное, там холодно, тёмные штаны и тупоносые ботики опять-таки с золотыми дугами. Он стоял на лугу, под ногами – поникшие травы, а за спиной - Лави никак не ожидала – Экзайл. Такой, каким он стал после войны с Гильдией год назад – не монстром, не чудовищем, но приносящим жизнь межпланетным курьером.
- Сама нарисовала? Здорово! Кто это?
- Я не знаю. Мне приснилось. Я помню, что это когда-то было. Но не помню, что. Это было очень давно, - заключила она серьёзно.
Лави пожала плечами, продолжая рассматривать рисунок. Глаза Аль наполнились слезами.
- Лави… Вы ведь тоже уйдёте? И ты, и Клаус, и София? Все.
- Мы уйдём? Куда? Мы тут, – не поняла девушка.
- Как Дио, Гита, как… он, - она кивнула на картинку.
- А… ты имеешь в виду, - Лави осеклась. – Но так все…
- Что там такое? С добрым утром все! – в сарай вошёл сияющий Клаус, однако, заметив настроение девушек, стёр улыбку с лица и подсел рядом.
- В чём дело? – поинтересовался он.
Вместо ответа Лави протянула ему рисунок.
- Интересно. Я и не знал, что ты научилась так хорошо рисовать. Кто это?
- Она не помнит, но знает, что это когда-то было. Очень давно.
- Интересно, - Клаус повертел в руках листок и задумчиво поскрёб подбородок. – Совсем ничего? – переспросил он.
- Не-а. Ничего, - грустно ответила девчушка.
- А в чём причина? Ты из-за этого такая грустная?
- Аль боится, что когда-нибудь нас не станет, - снова ответила за неё Лави.
- Ну… Ну пока мы вместе. Будем вместе ещё очень долго. А потом… Люди не умирают, они просто улетают, - неожиданно нашёлся Клаус. - Далеко-далеко… в небо.
Аль тихо вздохнула, Лави машинально ковыряла бок ваншипа. Ребята помолчали.
- А вообще, у меня есть идея! – воскликнул юный пилот, вскакивая с колен. – Аль, у тебя есть карандаши? И ластик?
Малышка оживилась и, порывшись в кармане платья, вынула пару простой и синий карандаши и резинку.
- Замечательно! – Клаус перевернул листок и начертил три не совсем ровных кружочка.
- Что это? – недоверчиво покосилась Лави.
- Сейчаааас… Секрееет, - мальчик даже прикусил язык, старательно вырисовывая человеческие фигурки.
Девушки внимательно наблюдали за порывистыми движениями его руки. Он рисовал не очень умело – прочерчивал вспомогательные линии чересчур жирно, затем стирал их, но постепенно черты лица становились всё более похожими…
- Это мы! – радостно вскричала Аль и захлопала в ладоши.
- Ага.
- Только, - она указала пальчиком, - у тебя очень толстые руки. Как Дунины сардельки.
Все расхохотались.
– Ладно, хорошо, - отсмеявшись, выговорил Клаус и стёр руки совсем. – Рисуй ты. У тебя гораздо лучше получается.
У Аль действительно получалось гораздо лучше – ребята не знали, где они так научилась, но факт оставался фактом – линии ложились правильно, неярко - чтобы их потом легко можно было стереть - и верно. Вот уже стояли они, обнявшись, улыбающиеся Клаус, Лави и Аль. Ветер мягко перебирает волосы, одеты они в лётные костюмы. Где-то рядом должен быть их ваншип…
- А давайте нарисуем всех вместе? – оживлённо спрашивает Лави.
- А как же! Всех. Всех друзей!
Они так были поглощены рисованием, что не заметили, как в сарай вошли две девушки, первая немного задержалась у входа, вторая же, с короткой стрижкой, чеканным шагом направилась прямо к ребятам.
- Вот письмо, Клаус, привет, Лави, привет, Аль, – на одном дыхании произнесла она.
- Спасибо, Татьяна, - Клаус принял из её рук золочёный цилиндр с печатью из пяти звёзд. Девушка слегка улыбнулась; прибыв сюда, она снова стала той Татьяной, какой она была после их возвращения из пустыни. Алисия тем временем, приветливо улыбаясь, успела поздороваться со всеми и теперь внимательно разглядывала рисунок.
- Красота какая. Смотри, Татьяна!
Обрадованная Аль кинулась им всё рассказывать.
- Мы их нарисуем…
- Всех вместе…
- Устроим сюрприз…
- Когда прилетим…
- Думаю, они удивятся…
- И Дио!...
- И Дио...
- Он же наш друг…
- Ну а мы полетели, - крикнул уже из ваншипа Клаус, надевая очки. Лави подняла вверх указательный палец - Татьяна и Алисия ответили тем же.
- Полетели!
- Вперёд!
Двери сарая растворились, ваншип, разогнавшись, оторвался от земли и вскоре серебряной искоркой исчез среди белых облаков.
[ /MORE]

@темы: фанфикшн, фанфикш

---

Аватары Дио и Люссиолы

[-=Maestro=-]

Давно пора было запостить. Вообще-то они должны идти "одним набором")).

@темы: Дио, Люсиола

---

[kusuriuri.]

Не дождалась пока ответят админы, очень надеюсь, что меня за это простят.

Народ! Ищутся желающие поиграть по фанфику "На изнанке света" или с похожими мотивами.
Собственно пост.
Очень жду игроков! ^^



Аригато!

ссылка на ваш ресурс на нашем сообществе

---

Ссылки на ресурсы о Last Exile

[Last Exile]

Судари и сударыни!
В связи с тем, что в буйную голову администрации сего сообщества пришла идея занести нашу посудину в общедайровский Каталог, назрела необходимость оформить эпиграф.

Правила я в состоянии написать и самостоятельно (хотя ежели кто-нибудь имеет какие-либо особые идеи по этому поводу - высказывайтесь), но хотелось бы внести в тот же эпиграф некоторый набор ссылок, который мог бы сориентировать народец, набредающий на сообщество и фандом впервые.

Итак, на повестке дня:
существуют ли в сети немертвые на данный момент сайты по «Изгнаннику»?

Осведомленных прошу делиться информацией. Стеснительные могут воспользоваться у-мылом %)

@темы: ссылки, опрос, организационное

---

(*^0^*)

[-=Maestro=-]

По случаю такого праздника, не удержалась))


С 1 Апреля!) ё-хо-хо

Это не бездумное отхождение от оригинала, а вполне себе реальный персонаж Ukyo из гонзовского аниме "Samurai 7")
Арт не мой (и не претендую))
*судя по всему, не мне одной бросилась в глаза некое сходство))

@темы: юмор

---

Новые аватары)

[-=Maestro=-]

*держись, Сильвана!)

@музыка: cloud age symphony

@темы: аватары, Дио, Люсиола

---

.Косплей бенд

[.Mana-killer]

!!!!!АХТУНГ!!!!!
Дамы и господа, леди и джентльмены, люди и нелюди.
Ведется набор в начинающий пока что косплей -бенд по Изгнаннику. Дио, Клаус , Дельфина (пока рассматривается) у нас уже есть, требуются : Лави,Алекс,Люсиолла,Аль,София . (если вы готовы косплеить Татьяну ,Алису или Винсента.мы будем лишь рады)
Те кто хочет себя попробовать в сценке которую предположительно мы поставим на Анимацури, просим.(да и просто влиться в коллектив. после Изгнанника прогнозируются и другие проекты) Условия-готовность к шитью своего костюма, кое-какой опыт игры и конечно, любви к персонажу)) С костюмами будем помогать, чем сможем.
Тех, кого заинтересовало-в личку ^^

@темы: опрос, персонажи

---

~ Last Exile avatars part two

[Saijuro]

Last Exile - [36]
120x120
Берёте - отписываетесь.

1. 2. 3.
more

@темы: Маэстро Дельфина, София, Лави, avatars, Дио, Винсент, Люсиола

---

Стих

[Rufus XXI]

"Война".
Собственно, прямой связи нет, но во время написания мысли витали в небесных просторах "Last exile".
P.S. Башмаками не кидаться, я не профессионал, а критику выслушаю с удовольствием.

Молодой солдат-новичок.

Небо полно ярких красок;
И от взрывов самолётов
Остаются клубы дыма,
Белые, как крылья чаек.
На посту рассвет встречаем,
Над туманами седыми;
Положил начало кто-то
Приключениям прекрасным.

Я дрожу как в лихорадке,
Заражённый духом битвы,
Я - готовность на пределе
В состоянии покоя.
Я не знаю, что со мною,
Я не знаю, что мне делать.
И к чему теперь молитвы?
Всё решится на площадке.

Она.

Этот миг для кого-то последний.
Только вспышка, а далее - ночь.
И во тьме исчезаем бесследно,
При рождении что ни пророчь.

Экипаж корабля - только список,
Только перечень разных имён.
Может быть, их конец уже близок;
Они бьются под сенью знамён.

Не промажут шальные снаряды,
И падут из-за чьих-то идей
Те, кто шли на противника рядом,
Убивая таких же людей.

И в чём смысл кровавого пира?
На вопрос мне ответить невмочь.
А солдатам так хочется мира,
Но никто им не в силах помочь.

Стратег.

Бой - это шахматная игра
С изменяющимися обстоятельствами,
Сделан ход - но нельзя убирать,
И всегда - вероятность предательства.

Бой - это шахматная доска
С прибывающей степенью сложности.
Не у Бога победы искать,
А бороться своими возможностями.

Бой - это шахматные часы:
За секунду приказ сделать правильный,
Это - смерть потаскать за усы
И вернуться из схватки нераненным.

Бой - это выдержать, натянуть,
Максимальную пользу от бедствия.
Это - выбрать единственный путь,
Чтоб быть цели оправданной средствами.

@музыка: "Самолёт" - Зимовье Зверей

@темы: стихи, фанфикш